Алхимия конца света

Так что мы жили в атмосфере травяных запахов, плюс везде чувствовался вездесущий дым. Но, дым, как оказалось, это хорошо, ибо в этих джунглях расплодилось неимоверное количество всяких букашек и комариков, а дым их отпугивал. Постепенно, можно сказать стихийно, народ стал приобретать некую специализацию. Образовались спаянные бригады штурмовиков, сжигателей, разведчиков, добытчиков, лекарей и кормильцев. Уже стали выкристаллизовываться цели и методы борьбы. Постепенно мы осознали, что бороться с обычными, не мутировавшими растениями, не надо, им самим тошно. Особенно, не надо воевать с местными деревьями. С некоторыми монстрами тоже, оказалось, не надо воевать: они полезные. Например, гигантский подорожник. От него только польза: сок подорожника великолепный антисептик, а, учитывая, что у нас с водой для помывки было туго, то народ приспособился обтираться соком подорожника. Выходило отлично, даже раны на коже быстрее затягивались. Сок добывали по методике, разработанной нашими талантливыми физиками. Вообще, наша община стала больше походить на производственный цех, в котором же приходится жить и его работникам. Уже каждый квадратный метр нашей территории нёс какую-нибудь смысловую нагрузку, а люди не бегали заполошно, с отчаянием сражаясь с зелёными монстрами, а работали вполне осмысленно.

С водой вообще была проблема. Выручали, конечно, наши стратегические запасы и влага, которая конденсировалась на листьях. Но, ту воду опасно было применять даже для технических нужд: зачастую, она была отравлена растениями. Степень пригодности определяли наши пернатые помощники: если курочки пили эту сомнительную воду, то и человек мог её пить, после кипячения, конечно.

С сюрпризами, подготовленными монстрами, мы сталкивались ежедневно и на каждом шагу, скучно не было. Опыт появлялся с потом и кровью. А с медициной у нас было не очень. Доктор в лекари определил двух тёток, но по мне, они не тянули на эту должность. По-моему, они явно боятся крови и теряются от вида ран. Приходится, самому доктору, матерясь, бросать дела и идти спасать раненых, или это делать мне, или дяде Феди. А тётки только кудахтали и бегали вокруг, мешаясь под ногами. От наших леггорнов пользы и то больше.

Фельдшерский пункт мы организовали в большой палатке у меня во дворе, там же обитали и эти две дамы. Говорливые заразы до жути. Лучше бы они так споро работали, как они языком чешут. Вот и сейчас, уже ночь на дворе, я у себя на втором этаже думаю, а эти "лекари", как всегда, громко что-то обсуждают и мешают мне сосредоточиться:

- Люська, представляешь, - громогласно делилась своими впечатлениями одна дама. - Представляешь, аккурат за два дня до всего этого светопреставления, Надька-то, ну, та, Червоненко которая, через три дома от меня....так она замуж вышла!

- Надька? Червоненко? - ахала подружка. - Не может быть!

- Ага, за мужика, - уточняла первая.

- Надька? За мужика? - продолжала ахать вторая. - Не может быть!

Так, всё, решено. Завтра же скажу доктору, чтобы он эту сладкую и высокоинтеллектуальную парочку в бригаду сжигальщиков перевёл, причём в разные бригады. Может, на той работе они будут уставать так, что сил не будет орать по ночам. Работнички, прости господи. Пусть лекарем ставит хоть мужика, лишь бы толк был. Вот такие у нас кадры, а кадры, как сказал Наполеон, решают всё.

Ещё у нас есть кадры, ну, те совсем специфические: это Юрик и Гоша. Прости господи, а не кадры. Хуже этих тёток, которые бывшие лекари. Это же ЧП ходячее, а не мужики. Как они ещё живы, непонятно. И такие же говорливые. Но, что они между собой говорят, особо не поймёшь, пурга какая-то.

Пока людских потерь мы не имеем, правда, уже потеряли двух леггорнов. Птички погибли героической смертью храбрых. Одна птичка прилипла к какой-то непонятной, но жутко клейкой смоле. Рядом случился как раз Гоша с Юриком. Гоша стал спасать птичку путём отрывания её от ствола растения с наплывом смолы. Оторвать-то оторвал, только, заодно, оторвал птице крыло и лапу. Птичка сдохла у Гоши на руках. Как сам Гоша не вляпался в эту смолу было решительно непонятно. Смола оказалась интересным объектом. Эту смолу деревянными скребками наши разведчики насобирали для меня килограмм двадцать. Собирали смолу прямо на лист какого-то растения, так мне и приволокли, вместе с погибшей птичкой. Вторая птичка зазевалась и влетела в огненную сушилку. Если первую мы торжественно похоронили на аллее павших, то от второй ничего не осталось.