Алхимия любви

- Оставь ее, что ты ее упрашиваешь! - вскипел вдруг полковник запаса, ободренный благоприятным для него вмешательством жены и еще больше - благоприятным истолкованием опошленного французского слова. - Если она не желает оказии, то пускай себе остается ни с чем на доброе здоровье! Тоже, дочь называется! Вскормили, воспитали ее своей плотью и кровью, как говорится, а она еще позволяет себе так высокомерно и неприлично разговаривать со своими родителями! И что это за невоспитанное поколение, а-а-а!

И чтобы быть последовательным во все возрастающей степени своего возмущения, отец в разгар ужина вытер рот дрожащими руками, бросил салфетку, затем быстро встал из-за стола, хлопнул дверью кухни и, довольно подмигнув самому себе в темном коридоре, заперся в одной из комнат, неприступный, как средневековый феодал.

Несколько дней кряду после этого он входил и выходил из дому, не обмолвившись ни словом со своей дочерью, и Беба волей-неволей проглатывала свой горький кусок и примирялась с "оказией" своей судьбы. При посредничестве матери она даже узнала, что отец ее готов отдать английскую мебель какому-то мастеру, который может покрыть ее таким чудодейственным лаком, после которого хоть в море ее бросай, хоть на огне жги - ничего с ней не станется. И так как полковник запаса великодушно заявил, что о выборе цвета лака он вопроса не ставит и настаивать не желает, бедная Беба подпрыгнула, оживленная этой маленькой радостью свободы проявления своего вкуса, и мечтательно сказала:

- Ах, есть такой лак, который прекрасно имитирует цвет слоновой кости!

* * *

Правда, мы увлеклись рассказом о разных подробностях относительно одеял и спальни будущей семьи и совсем забыли нашего героя, однако надо быть человеком, лишенным всякого сердца, чтобы ограничиться двумя-тремя словами по поводу мучительного приобретения так называемого движимого имущества, без которого немыслимо какое бы то ни было замужество и женитьба.

Мы знаем, что есть всякие читатели и что кое-кто может возразить:

- Ну, уважаемый автор, все ли такие уж скряги, как ты рисуешь? Что за люди те твои герои, которые каждую крошку делят? Почему же ты, наконец, не представишь нам человека с широкой душой, с более щедрой рукой - ведь есть же и такие, которые широко раскошеливаются и дарят молодоженам что-нибудь, не отравляя при этом их существования?

- Терпение, братцы! - ответит автор. - Подождите, дайте только дойти до свадьбы! И вы увидите, какие славные родственники у наших молодоженов!

- Итак, скорей вперед! Слишком уж затянулась эта свадьба! Как будто и родители согласны, и в то же время, сам не знаю почему, дело-то начинает становиться немного сомнительным.

Эх, жизнь, жизнь! Но ведь во всякой свадьбе бывают непредвиденные расходы, ведь надо же купить невесте подвенечное платье, а наш герой, как известно, не является ни сыном Рокфеллера, ни внуком Ротшильда! Или, может, скажете: да чего там, обвенчайте их какнибудь на скорую руку, в обыкновенном платье, с четвертью карабунарского вина и полукилограммом тонко нарезанной горно-ореховской пастермы *. По одежке, как говорится, протягивай ножки - и нечего усложнять процедуру. Нет уж, извините, братцы-приятели, ведь все-таки так не женятся на единственной дочери, да притом еще на дочери полковника. Жених не должен ударить лицом в грязь, черт его возьми, а? На свадьбу придут избранные люди, кто в цилиндре, кто с шелковым платочком и в лайковых перчатках, неужели ты их станешь угощать вяленой говядиной и ограничишь на все время только одним стаканом вина? Вы хотите видеть душу-человека, не так ли? Вот вам жених - он есть душа-человек, широкая натура, он и раскошелится.

Однако, между нами говоря, в кошельке-то душичеловека ломаного гроша нет. Влез наш горемыка Буби с головой в авансы и займы и, как удочкой, извлек последний лев трехмесячного жалованья на будущее свое существование. Слава богу, что в середине прошлого века один умный человек, по имени Герман Шульце-Делич **, был осенен благородной идеей и организовал чудесное товарищество, которые мы называем ныне просто кооперативно-вспомогательными кассами, благодаря которым люди теперь могут и жениться, и рожать детей, и покупать гробы, стоит только найти двух благонадежных поручителей, готовых любезно поставить свои подписи на

* Пастерма - вяленая говядина.

** Шульце-Делич Франц Герман (1808-1883) - немецкий общественный деятель, основатель кооперативных товариществ взаимопомощи.

поднесенном им, как лепта на блюде, векселе, не очень интересуясь вопросом о взятой на себя при этом взаимной ответственности.