Алхимия лжи

Невысокая дама лет пятидесяти с прокуренными зубами встречает меня у стеклянной витрины с пробирками и реактивами. Ее худоба опасно граничит с анорексией. Но в отличие от людей, пораженных этой болезнью, она энергична и напориста. Волосы гладко зачесаны и наспех собраны дешевой резинкой. Представляется Марией и на жутком английском рассказывает о процедуре.

Намеренно не афиширую знание итальянского. Жду, когда они расслабятся и сболтнут лишнего.

– You understand me? – спрашивает она, проглатывая согласные.

Утвердительно киваю и ловлю себя на мысли, что Эрхард из принципа потребовал бы переводчика.

Эксперт просит снять платье, белье и босоножки. Коллар и серьги-подвески, взятые в аренду на время торжества, я отдала еще на яхте представителю ювелирной компании. Снимаю обручальное и помолвочное кольца. Это простое движение, которое я выполняю каждый день перед тем, как принять душ или лечь спать, после происшествия воспринимается мною болезненно, будто я уже стала вдовой.

Мария раскладывает мои вещи по герметичным пакетам для улик. Ей помогает девушка лет двадцати. В отличие от эксперта она уже вынесла мне приговор и даже не старается это скрыть.

Стою в центре кабинета обнаженная, понурая и дезориентированная. Меня просят открыть рот, чтобы взять мазок, тыкают изнутри в щеку и запечатывают ватную палочку в пластиковой пробирке. Потом берут соскобы вокруг порезов и кровоподтеков. Девушка смотрит на старый шрам на животе, а эксперт разглядывает синяки двухдневной давности и следы удушения на шее. Сейчас они хорошо видны. На торжестве же их успешно прикрывал жемчужный коллар.

Эксперт фотографирует все отметины на теле. Усердно протоколирует и отмечает на схеме женской фигуры. Светит фонариком в глаза и просит еще раз открыть рот. Придирчиво вглядывается в каждый зуб, словно стоматолог в поисках кариеса.

Девушка просит меня встать на белую пеленку и тщательно расчесывает волосы. Липкой лентой проходится по всему телу. Сворачивает пеленку и запаковывает в пакет. Что она пытается найти? Частицы пороха?

Меня проводят за ширму. Ложусь на гинекологическое кресло. После осмотра спрашивают, знаю ли я о беременности? Я киваю. Эксперт записывает в протоколе досмотра срок с погрешностью на одну неделю.

Вдруг окно распахивается, меня ослепляет вспышка фотокамеры. Я инстинктивно отгораживаюсь ладонью, но интимные части тела наверняка попадают в объектив. Эксперт ругается по-итальянски и лупит фотографа дыроколом по голове. Тот быстро спрыгивает и скрывается в посадках серебристого тополя. Несколько минут женщины охают и ахают, извиняясь. Потом как-то резко успокаиваются, будто получили от начальства по ментальному каналу нагоняй, и продолжают работу.

Последними подвергаются проверке руки. Глядя на то, как из-под моих ногтей высыпаются частички высохшей крови, я вспоминаю, как утром в лондонском особняке мне делали маникюр. Рядом бегал Кристоф, а Эрхард опасался, что сын споткнется и непременно напорется на ножницы.

Меня провожают в душевую и выдают одноразовый белый комбинезон, как у маляров, красивших фасад особняка в Хампстеде. От вида заскорузлого полотенца я брезгливо морщусь. Но делать нечего, мне нужен душ и поскорее.

Поток теплой воды омывает тело и окрашивается в розовый цвет, будто я моюсь в слабом растворе марганцовки. Еще утром мы с Эрхардом нежились в ванне, полной душистой пены с экстрактом магнолии. Он шептал мне слова любви, целовал и благодарил за дивную ночь. Не помню, что я отвечала, почему-то это стерлось из памяти. Помню, как переплелись наши пальцы. Он нежно прижимал меня к себе и поглаживал живот. «Саша, я придумал имя для дочери, – он подарил мне трепетный поцелуй. – Люсия». «Прекрасное имя!» – я расплылась в улыбке.

Пока моюсь, опасливо поглядываю на закрашенное белой краской окно: мне кажется, что я слышу посторонние звуки. Похоже, что пронырливый репортер отлично знает расположение комнат. Натянув комбинезон и белые мокасины, почему-то без шнурков, я выхожу из душевой и сушу волосы феном. Роль расчески выполняют растопыренные пальцы.

Тем же путем меня ведут обратно к машине. Друзей Эрхарда оттесняют назад и просят приехать в участок. Ловлю на себе встревоженный взгляд Олега. Он правая рука Эрхарда в бизнесе и больше всех встревожен его недоступностью.

Адвокат суетится и нервничает. По пути в квестуру он выспрашивает, почему разбежались гости, давала ли я приказ не вызывать карабинеров.

– После того, как меня привели в сознание, я не отдавала никаких распоряжений. Олег отнес меня в каюту, где я выпила успокоительное. Вокруг постоянно роились гости и родственники. Все расспрашивали, что случилось. Потом яхту наводнили полицейские. Я думала, их сразу вызвали.

– Представьте, их вызвали, только когда основная масса гостей покинула порт! Полиции нужен список приглашенных. Кто организовывал мероприятие?