Алхимия советской индустриализации

ЖИЗНЬ И СУДЬБА АЛЕКСАНДРА СЕРЕБРОВСКОГО

Жизнь Александра Павловича Серебровского (1884–1938) вместила столько борьбы, труда, страданий и преодолений, триумфов и трагедий, что их с лихвой хватило бы на судьбы десятков людей. Свободолюбие и бунтарство Серебровского, видимо, были результатом семейного воспитания. Его отец участвовал в «хождении в народ», затем вошел в террористическую организацию «Народная воля», казнившую царя-освободителя Александра II; мать разделяла взгляды мужа. Шестиклассником Александр начал заниматься революционной работой, в последнем, седьмом, классе был исключен из гимназии. Восемнадцатилетие встретил в царской тюрьме, куда его отец передавал не еду и теплые вещи, а книги. «Капитал» Карла Маркса читал три раза. Работал на предприятиях Уфы, Петербурга, Иваново-Вознесенска… Агитировал среди рабочих и стал для них своим парнем, «слесарем Гришей». Но не переставал учиться. В эмиграции в Брюсселе поступил в Высшее техническое училище. Серебровского арестовывали, избивали, ссылали при царском и Временном правительстве, но худшая участь ждала его при сталинском руководстве, в советском государстве, которое было создано Серебровским и его единомышленниками.

У Серебровского было много заслуг. «Работать без топлива нет возможности… Вы знаете, в Баку нефть у нас отняли англичане», – сказал Ленин и доверил Серебровскому восстанавливать нефтяную промышленность в 1920‐е годы. Сталин доверил ему «золотой фронт».

Серебровский считал, что Сталина вдохновила золотая лихорадка в Калифорнии середины XIX века. Вождь читал Брета Гарта, чьи книги были переведены на русский еще до революции. Золото не только пополнило валютные запасы США, но и вызвало экономический подъем на Западе страны. Калифорнийское золото помогло победе промышленного Севера над рабовладельческим Югом в гражданской войне в США. Видимо, Сталин рассчитывал, что золото поможет поднять Сибирь, однако экономический бум в Калифорнии был делом свободных людей, жаждущих обогащения. «Золотая лихорадка по-сталински» ускорила социально-экономическое развитие Сибири, но обернулась зэковским Дальстроем.

Литтлпейдж, которого по праву можно считать одним из создателей советской золотой индустрии, связывал успехи отрасли с героической и умной работой Серебровского. Сам Литтлпейдж, или Иван Эдуардович – так его по-свойски звали советские коллеги, – вынужден был уехать из СССР с наступлением массовых репрессий. Он догадывался, но достоверно так и не узнал о трагической судьбе Серебровского. Другим старожилом советской золотопромышленности был мистер Харри Уилсон, который проработал на приисках с 1930 по 1937 год. Он и Литтлпейдж были последними из могикан, задержавшимися в СССР, из некогда большой когорты американцев, приехавших на стройки социализма.

В конце июля 1937 года Серебровский вернулся из командировки в Москву больной, с гнойным плевритом. В тяжелом состоянии попал в больницу. В середине сентября ему сделали операцию, и он стал поправляться. 22 сентября Сталин поздно вечером лично позвонил жене Серебровского домой, узнал, как здоровье Александра Павловича, пожурил, что та не пользуется наркомовской машиной, напоследок просил передать Серебровскому поздравления с назначением на должность наркома и пожелал скорого выздоровления. На следующий день Серебровского арестовали и прямо из больницы на носилках перевезли в тюрьму. 8 февраля 1938 года он был приговорен к «высшей мере социальной защиты» по обвинению в контрреволюционной деятельности и через день расстрелян. Его жена, Евгения Владимировна, как верный товарищ делившая с мужем тяготы жизни, пыталась добиться правды. Ее арестовали в ночь на 7 ноября – в канун годовщины революции, которую делал ее муж. Она провела в заключении в общей сложности 18 лет. Серебровских реабилитировали в 1956 году.