Алхимия желания

Шейла подарила Сансару Чанду самые замечательные моменты в его жизни. Но она плохо позаботилась о себе. Холодный расчет, практический совет ее матери, лишил ее способности получать удовольствие. Двигатель ее желания был поврежден и не подлежал ремонту. Стратег в ее голове убил священника в ее теле. Вместо конечного пункта всех путешествий, отдыха после забот, вместо счастливого конца всех дел, занятие любовью стало для нее инструментом для достижения других целей.

Мать Шейлы была потрепанная, ожесточенная женщина, которая боялась своего мужа и едва могла говорить в его присутствии. Она не слышала нежного слова и не видела ласки от человека, за которого вышла замуж. Не зная ни желания, ни воли, она учила дочь выживать. Наблюдая и ничего не делая, мать Шейлы понимала, как должна себя вести ее дочь, чтобы получить права на жизнь. Ее никогда не заботило отсутствие желания, которое было ей неизвестно. Ее волновало отсутствие власти, которую она видела целью своего существования.

Она научила свою дочь искусству власти. Шейла освободилась от желания и попала в ловушку ничтожных вещей.

Масло начало капать и пачкать землю. Шейла едва могла видеть своего мужа под рассыпанными дровами. Она осмотрелась. За низкими грязными стенами поместья начинались поля. Поля молодой пшеницы уходили глубоко в ночь. Единственным звуком за стенами было мычание, издаваемое привязанными быками. Прекратив чавкать жвачку, один из быков вдруг фыркнул и шумно закачал головой. Три полукровки, один старый и два молодых быка, которые обычно шумели по ночам, сейчас чувствовали присутствие незнакомца, неподвижно лежащего у двери, и молчали.

Быки выжили, потому что интуитивно поняли расстановку сил.

Шейла забыла фитиль. Она вернулась в дом за ним. Фитиль сильно дрожал на ветру, но горел. Женщина взяла промасленный кусок дерева и подожгла его. Пропитанному маслом дереву понадобилась минута, чтобы согреться и зажечься. Когда оно затрещало, Шейла обошла вокруг своего мужа и подожгла его с четырех сторон. За работой она декламировала Гаятри-мантру, единственный религиозный гимн, который она знала.

Снова и снова.

Когда пламя начало танцевать и прыгать с низким поющим звуком, женщина бросила в него горящий кусок дерева, отвернулась, взяла вещевой мешок, фонарь и пошла прочь. Деревянные ворота были приоткрыты. Не заперты после ухода учеников. Она тихо выскользнула через них, низко держа фитиль лампы, сошла с грязной тропы, которая вела к основной дороге, и растворилась среди зеленых полей. Три полукровки почти бесшумно следовали за ней.

На небе было множество остроконечных звезд.

Луна потолстела, как женщина на шестом месяце беременности.

Последний шакал выл голосом из преисподней.

Она оглянулась назад, когда пересекала границу своих владений и огибала манговую рощу соседа. Ее имение было далеко, она смогла разглядеть поднимающийся оранжевый костер, постепенно пожирающий ночь.

Шейла пережила все. Жизнь просто не смогла уничтожить ее. Ей понадобилось почти пять лет, чтобы восстановить ферму и дом, но ни секунды за эти годы она не сомневалась, что вернет все, что у нее когда-то было. Через много недель и месяцев после того, как она подожгла тело своего мужа и выскользнула через открытые ворота в звездную ночь, она превратилась в маленькую пешку среди миллионов других пешек. Это была партия, над которой игроки в шахматы потеряли контроль. Индусы, мусульмане, белые люди. Казалось, что шахматы сбежали со стола, нарушив все правила, логику и замысел. Теперь, когда короли и рыцари дрожали от страха на краю поля, пешки безрассудно налетали друг на друга, разжигая Армагеддон.

Шейла шла вперед, не останавливаясь. Действуя очень разумно. Избегая столкновений с другими пешками, встречающимися ей на пути на тяжелой доске. Она шла вперед и вперед, одна и с кем-то. Она ехала в автобусах, стоя и сидя. Шейла путешествовала на поезде, на крыше и в проходах. Она видела больше мертвых тел, чем должна была видеть за всю свою жизнь. Учителя по обе стороны хорошо учили своих учеников.

Мужчины и женщины, дети и совсем малыши. Лежали в куче и поодиночке. Вся их одежда была окрашена в цвет грязной крови. У них было перерезано горло, кишки вывернуты наружу, раны на груди, разбитые головы, отрезанные фаллосы. Теперь она видела это и не собиралась повторять свою ошибку. Ей стал знаком их отсутствующий взгляд, беспорядочная манера, в которой они умирали — пешки. Руки и ноги были вывернуты под неправильным углом, шеи сломаны.