Алхимия желания

Они стояли на верхней террасе над домом. Это было то место, где Прем Кумар выкопал водоем и, протянув трубу над холмом и долиной, заставил биться свежую родниковую воду. Теперь она лилась с равномерным журчанием. Вместе с этим звуком раздавалась монотонный стрекот насекомых в кустах, который прерывало редкое завывание собак. Когда Катерина повернулась вправо, она увидела поднимающиеся внизу стены дома, немного голые без крыши. Внезапно Катерина услышала «ток, ток, ток», — звук, раздававшийся с равномерными интервалами. Она спросила его: «Это насекомое?» — и он ответил: «Нет, это какая-то птичка, которую никогда нельзя увидеть. Она поет только по ночам. Птица предупреждает людей, что даже во сне время идет».

Напряжение, повисшее в холодном ночном воздухе, было больше, чем луна.

Оно смогло бы остановить даже стадо несущихся носорогов.

Когда они спускались вниз по скользкой тропе — Гадж Сингх шел впереди и сбоку, держа фонарь, — она немного поскользнулась на неустойчивом камне, подвернув лодыжку. Он бросился к ней, но с занятыми руками мог сделать немногое. Катерина снова встала на ноги и осторожно спустилась вниз. У двери Гадж Сингх замешкался, между ними повисла пауза, полная неуверенности и сдерживаемого желания. Вечная головоломка: сделать или не делать. Найти прекрасный повод, чтобы разрушить лед, но не разбить его на кусочки.

Когда он смотрел на нее, она глядела в сторону, а когда она смотрела на него, он опускал глаза. Момент был упущен.

Гадж Синг ушел и сказал, что будет спать снаружи на расстоянии крика. Катерина легла в постель, не накинув толстое пестрое одеяло. Ее тело горело, она мучилась яростью и разочарованием.

Сделать и не делать.

Шаг, который разрушит лед, но не разобьет его на кусочки.

Она видела его лежащим на огромной постели Сиеда под украшенным фестонами шелковым балдахином, его прекрасне худое и мускулистое тело, его наготу, выступающую, словно кобра. Сиед касался его рукой, ртом, щекой, носом, а она могла только наблюдать. А он смотрел на нее; и даже слепой мог бы разглядеть, чего он хотел на самом деле.

Теперь Катерина лежала одна в наполовину построенном доме, здесь не было Сиеда, Макбула, Банно, слуг, только он прямо за дверью, ожидающий ее призыва; и это казалось таким же безнадежным, как сидеть в кресле в углу комнаты, спрятавшись в глубокой тени. Желание и ярость стучали в ней, словно запертый ребенок, который искал выхода, и она не могла ничего сделать рукой или головой, чтобы успокоить их.

Катерина плыла в калейдоскопе снов: грудастые парижские шлюхи в ярких будуарах, показывающие сюрреалистические шоу; дуэли, устроенные возбужденными мужчинами на большой постели Сиеда; давно забытый образ белокурой принцессы из магазина отца в Чикаго, которая стояла напротив смуглого худого мужчины, держала его распухший фаллос и вставляла внутрь себя.

Он был там повсюду: в Париже, на постели Сиеда, в руке принцессы,

Но ничто не могло бы заставить дверь открыться. Ожидание было мучительным.

В какой-то момент Катерина почувствовала, что ночь прошла и забрезжил рассвет. Внутри комнаты с толстыми стенами и закрытым окном было только смутное предчувствие наступающего дня, какой-то незаметный отблеск между щелей в потолке у нее над головой. Катерина лежала под толстым одеялом, и, когда она проснулась, желание выросло в ней с невероятной силой; заставив ее извиваться и содрогаться.

Он сказал ей позже, что лежал всю ночь без сна, ожидая ее призыва.

Гадж Сингх ворвался в ее комнату, и она вытянула ногу. Он упал на колени на пол и положил руки на ее лодыжку, и ее ноги невольно раздвинулись. Он мягко ее массировал, одной рукой под пяткой, другой — касаясь пальцев. Затем Гадж Сингх посмотрел вверх, ища одобрения. Ее глаза смотрели в его глаза, и это был подходящий момент для шага друг к другу, момент, когда к ним пришло осознание; и Катерина потянулась своей правой рукой и схватила его за затылок, притянув к себе. Левой рукой она снимала свою ночную рубашку, наполняя комнату своим давно ожидающим запахом мускуса, скользя его лицом по своим блестящим бедрам. Она кончила, изогнувшись в безмолвном крике даже раньше, чем он нашел ее своим открытым ртом.

Гадж Сингх поймал ее промокшие крылья своими губами, мягко протер их языком, и она начала летать; Катерина все еще летала час спустя, когда шум, поднятый рабочими, заставил ее опуститься вниз.