Алхимик

Он долго брел куда глаза глядят, оборачиваясь время от времени на финиковые пальмы, чтобы не терять из виду оазис. Он слышал голос ветра, ощущал под ногой камни. Иногда видел раковину — когда-то в незапамятные времена на месте этой пустыни было море. Потом присел на камень и, как зачарованный, устремил взгляд на горизонт. Он не представлял себе любовь без обладания, но Фатима родилась в пустыне, и если что-то и может научить его этому, то лишь пустыня.

Так сидел он, ни о чем не думая, пока не ощутил какое-то дуновение над головой. Он вскинул глаза к небу и увидел в вышине двух ястребов.

Сантьяго долго следил за ними, за тем, какие прихотливые узоры вычерчивают они в небе. Ястребы, казалось, парят без смысла и цели, но юноша ощущал в их полете какое-то значение, только не смог бы сказать какое. Он решил провожать глазами каждое их движение — может быть, тогда ему станет внятен их язык. Может быть, тогда пустыня объяснит ему, что такое любовь без обладания.

Внезапно его стало клонить в сон. Сердце противилось этому, будто говоря: «Ты близок к постижению Всеобщего Языка, а в этом краю все, даже полет ястребов в небе, исполнено смысла».

Сантьяго мысленно поблагодарил судьбу за то, что полон любви.

«Когда любишь, все еще больше обретает смысл», — подумал он.

В эту минуту один ястреб круто спикировал на другого, и тотчас глазам юноши предстало видение: воины с обнаженными саблями входят в оазис. Оно мелькнуло и исчезло, оставив тревогу и волнение. Он много слышал о миражах и сам несколько раз видел, как человеческие желания обретают плоть в песках пустыни. Но ему вовсе не хотелось, чтобы в оазис ворвалось войско.

Сантьяго попытался было выбросить эти мысли из головы и вернуться к созерцанию розовеющих песков и камней. Но что-то мешало ему сосредоточиться, и сердце продолжало томиться тревогой.

«Всегда следуй знакам», — наставлял его царь Мельхиседек.

Юноша подумал о Фатиме. Вспомнил о том, что видел, и почувствовал: что-то должно произойти.

С трудом вышел он из оцепенения. Поднялся и двинулся обратно, по направлению к финиковым пальмам. Еще раз мир показал ему, что говорит на многих языках: теперь уже не пустыня, а оазис сулил опасность.

Погонщик верблюдов сидел, прислонясь спиной к стволу пальмы, и тоже глядел на запад. В эту минуту из-за бархана появился Сантьяго.

— Сюда идет войско, — сказал юноша. — У меня было видение.

— Пустыня наполняет сердца мужчин видениями, — ответил Погонщик верблюдов.

Но юноша рассказал ему о ястребах, о том, как он следил за их полетом и вдруг погрузился в Душу Мира.

Погонщик не удивился — он понял, о чем говорил юноша. Он знал, что любая вещь на поверхности земли способна рассказать историю всей земли. Открой на любой странице книгу, погляди на руки человека, достань любую карту из колоды, проследи полет ястреба в небе — непременно отыщешь связь с тем, чем живешь в эту минуту. И дело тут не столько в самих вещах, сколько в том, что люди, глядя на них, открывают для себя способ проникнуть в Душу Мира.

В пустыне много людей, которые зарабатывают на жизнь своим умением проникать в Душу Мира. Их боятся женщины и старики, а называют их прорицателями. Воины редко обращаются к ним, потому что трудно идти в битву, зная, что тебя там убьют. Воины предпочитают неизвестность и те ощущения, которые дарует человеку битва. Будущее написано рукой Всевышнего, и что бы ни значилось на этих скрижалях, написано Им, а то, что Он написал, всегда было во благо человеку.

Воины живут лишь настоящим, ибо оно полно неожиданностей, а потому надо обращать внимание на тысячу разных разностей: с какой стороны заносится над твоей головой сабля врага, как скачет его конь, как ты должен отразить удар, если хочешь сохранить жизнь.

Но Погонщик не был воином и потому уже много раз справлялся у прорицателей: одни угадывали безошибочно, у других это не получалось. И однажды самый старый из них (его-то больше всех и боялись) спросил, для чего он хочет знать будущее.

— Я хочу знать, что мне делать, — ответил тот. — И чтобы я мог изменять ход тех событий, которые мне хочется предотвратить.

— Но тогда они не станут твоим будущим, — ответил Прорицатель.

— Ну, может быть, я смогу приготовиться к тому, что со мной произойдет.

— Если произойдет что-нибудь хорошее, это будет приятной неожиданностью. А если плохое — ты почувствуешь это задолго до того, как оно случится.

— Я хочу знать, что со мной будет, потому что я человек, — сказал на это Погонщик. — А люди зависят от своего будущего.

Прорицатель довольно долго молчал. Он предсказывал судьбу по прутикам — бросал их наземь и смотрел, как они лягут. В тот день он решил не гадать. Завернул их в платок и спрятал в карман.

— Я зарабатываю себе на хлеб, рассказывая людям, что их ждет, — ответил он наконец. — Я знаю, как бросить прутики, чтобы с их помощью проникнуть в то пространство, где все про всех написано. А уж оказавшись там, я читаю прошлое, открываю то, что уже было забыто, и распознаю знаки настоящего.