Алхимик

Пожав плечами, она подчинилась и вызывающе посмотрела на него. Коннор взял сигарету, держа ее за кончик со следами губной помады. Теперь все взгляды были сосредоточены на нем. Он театрально повернулся к публике, описав рукой с дымящейся сигаретой дугу в воздухе. Подтянув обшлаг левого рукава пиджака, он закатал рукав рубашки, обнажив часы и пару дюймов кожи над ними.

Легко дунув на тлеющий кончик сигареты, он заставил его ярко разгореться, и, пока тот рдел кроваво-красным свечением, Коннор медленно опустил его на кожу руки над часами. Разнесся запах горящих волос и легкий хрустящий звук, когда он оторвал сигарету от запястья. Одна из женщин потрясенно вскрикнула.

Коннор продолжал методично вращать тлеющую сигарету, а потом поднял всем напоказ почерневший растертый кончик, и у всех на лицах появилось выражение ужаса.

— У вас что, кожа из асбеста? — не без надменности спросил торговец предметами искусства.

Коннор покачал головой:

— Все дело в силе убеждения.

— Это невозможно, — возмутилась Коринтия. — Ясное дело — это какой-то хитрый трюк.

— Вы, должно быть, подменили сигарету, — сказала Лулу.

— Я могу проделать то же самое с любым из вас, — улыбнулся Коннор. — Никто из вас не будет испытывать боли. Кто-нибудь хочет попробовать?

Коринтия, помявшись, посмотрела на него и протянула руку.

— Только обожгите меня, и я на вас в суд подам, — бросила она с вызовом под аккомпанемент смешков.

— На этот счет у меня есть страховой полис, — добродушно парировал он и, избегая взгляда в упор, уставился ей в переносицу. — Я сосчитаю до десяти, и вы уснете крепким сном. Когда я захочу вас разбудить, то снова сосчитаю до десяти и прикажу вам проснуться — договорились?

— Ладно. — Она со скучающим видом пожала плечами.

Он понизил голос и пристально уставился в зрачки ее глаз, столь ярких, что Коннор подумал, не носит ли она цветные линзы.

— Один, — произнес он и, не отводя взгляда, на несколько дюймов придвинул голову. — Два. — Еще ближе. — Три… четыре… пять… шесть. — Каждый раз он сокращал расстояние на пару дюймов. Она моргала все медленнее, и ее глаза начали закрываться. — Семь… восемь… девять… десять. — Он подождал. — Коринтия, теперь вы спите, глубоко спите, глубоко, глубоко спите. Что вы чувствуете — вы бодрствуете или спите?

Ее глаза были плотно закрыты. Голос звучал словно записанный на магнитофонную ленту, которую крутили с неправильной скоростью.

— Ш-ш-ш… Я шплю.

Коннор окинул присутствующих беглым взглядом; все глаза были обращены на него.

— Вы уверены, что не притворяетесь, Коринтия? Вы действительно спите?

— Дствит… шплю.

— Хотите, чтобы я проверил, правду вы говорите или нет? Вы сказали мне, что вас невозможно загипнотизировать… так откуда же мне знать, что вы сейчас не врете мне?

— Дствит… шплю, — снова пробормотала она.

— О'кей. — Коннор вынул сигарету и вручил ее девушке слева от него. — Будьте любезны, зажгите ее для меня — чтобы все видели: она в самом деле горит, и это не какой-то трюк.

Девушка зажала сигарету губами, наклонилась к свече и от ее пламени прикурила сигарету. Сделав вдох, она закашлялась и вернула сигарету Коннору.

Тот обвел взглядом аудиторию и левой рукой взял левую же руку Коринтии.

— Какая у вас красивая рука, Коринтия. Хотите, чтобы на ней появились шрамы?

— Шр… нет.

— Вы уверены? Ни ожогов от сигареты и ничего такого?

— Шрамы… нет.

Коннор приподнял ее руку и повернул ее, как фокусник демонстрирует пустую коробку, показывая, что в ней ничего нет. Затем с театральной медлительностью он поднес к ее коже тлеющий кончик сигареты.

Раздалось шипение и легкий треск, когда огонь коснулся кожи. Кто-то сдавленно выдохнул. Кто-то другой сказал:

— Иисусе!

Коннор нажал сильнее, вращая сигарету, пока она окончательно не погасла, а затем торжественно вручил ее девушке, которая раскуривала.

— Можете ли вы проверить, что она не горит?.. — В двух местах он услышал нерешительные смешки и опустил руку загипнотизированной на стол. — Хорошо, Коринтия, а теперь я собираюсь разбудить вас. Я сосчитаю до десяти, вы откроете глаза и проснетесь. Итак, мы начинаем. Один… два… три…

На счет «десять» она открыла глаза и смущенно моргнула — сначала Коннору, а затем обведя взглядом стол.

— С возвращением, — сказал Коннор.

Бросив на него короткий подозрительный взгляд, она нахмурилась и ничего не сказала.

— Вы что-нибудь чувствуете? — спросил Коннор. — На левой руке?

— Н-ну… вроде кто-то пощекотал меня перышком… или чем-то подобным.

— Присмотритесь… в том месте осталась какая-то отметина?

Она уставилась на ту точку, куда он указывал пальцем, стряхнула пятнышко пепла и удивилась.

— Отметина? Ничего не вижу. — Она поднесла руку к канделябру.

Коннор показал раздавленную сигарету:

— Вы не чувствовали, когда ее тушили о вашу руку?

— Да бросьте! Ничего подобного вы не делали!

— Господи, Коннор! — воскликнул Чарли Роули. — Черт побери, как ты это делаешь?

Коннор улыбнулся и промолчал.

— Это было как щекотка, — внезапно упавшим голосом пробормотала Коринтия. — Ну просто как щекотка.

— Всего лишь фокус, — сказал искусствовед-торговец. — Чертовски тонкий, всех нас обдурил.