Алхимик

По контрасту с голосом, который вчера прозвучал в трубке, у Зандры Уоллертон было нежное и веселое лицо. Губерт Уэнтуорт был прав в своем предположении, подумала Монти, — Зандра станет успешной журналисткой. Сила характера, решительность и профессионализм сказывались в том, как она держала себя, когда они уселись лицом друг к другу за маленьким белым столиком, в ее стенографическом блокноте, толстой папке и мобильном телефоне, который она аккуратно положила рядом со своей чайной чашкой.

Коротко подстриженные вьющиеся черные волосы. Аккуратный темно-синий костюмчик, достаточно модный, чтобы его можно было надеть на прием, и пара очков; курносая физиономия в веснушках. Когда она улыбается, на щеках появляются ямочки. Единственной приметой, говорившей о ее юности, были ярко-зеленые ногти. Монти прикинула, что ей не могло быть больше двадцати одного года, и поймала себя на том, что завидует этому раскованному созданию; глядя, как легко та тонкой струйкой наливает молоко в свой чай, Монти почувствовала себя женщиной средних лет, несмотря на то что и сама предпочитала молодежную моду — мужская джинсовая рубашка поверх белой футболки, узкие черные брюки и обувь из Челси.

Зандра открыла свою папку, вынула сколотую воедино пачку страниц и через стол протянула их Монти.

— История болезни Сары Джонсон, — сказала она. Как и раньше, голос у нее был строгий и деловитый.

Первая страница, на которую Монти бросила взгляд, была фотокопией ряда строчек мелкого корявого почерка. Записи врача о состоянии больного, поняла она, расшифровав несколько строк.

Она подняла глаза, испытывая смущение оттого, что залезла в чью-то личную историю, и опасливо обвела взглядом почти пустое кафе — а вдруг кто-то смотрит на них. Усталая официантка у кассы проверяла счета, а другая подравнивала стулья. Двое арабских бизнесменов, расположившись за третьим от них столиком, оживленно дискутировали о чем-то, а женщина в кашемировом свитере была поглощена разговором по мобильному телефону. Освещения в кафе явно не хватало, и тут стояла какая-то мрачная, унылая атмосфера, стены были с детской старательностью расписаны сценами из ткацкой промышленности, а из музыкального ящика еле слышно доносился «Остров на солнце». [14]

Монти снова уставилась на документы.

— Как вы их раздобыли? — спросила она у репортера.

— На такие вопросы я никогда не отвечаю, — сказала Зандра Уоллертон с таким видом, что Монти поняла, как глупо с ее стороны было спрашивать.

— Ведь медицинские данные не разглашаются.

— Она мертва.

— Это что-то меняет? — вспылила Монти.

Репортер на мгновение вроде смутилась, а потом пожала плечами:

— Мне приходится делать много того, что трудно назвать достойным делом, мисс Баннерман. Это зависит от того, что мне надо. Я ищу истину, а она часто не отличается красотой.

Слушая ее, Монти внезапно подумала, что такие слова могла бы сказать женщина гораздо старше ее.

— Три женщины умерли при родах от неизвестного вируса, который похож на что-то среднее между возбудителями опоясывающего лишая, краснухи и псориаза, — и каждая произвела на свет ребенка с синдромом циклопа. — Репортер сделала паузу, чтобы выпить глоток чаю. — Все они лечились от бесплодия при помощи лекарства, созданного «Бендикс Шер», и называлось оно «Матернокс». — Зандра наклонила голову набок и, выразительно вскинув брови, посмотрела на Монти.

— Они больше ничего не принимали?

— Вообще никаких лекарств — по крайней мере, семейные врачи им ничего больше не прописывали и акушеры ничего не давали. Я проверила.

Монти задумалась.

— Недавно в газетах прошли публикации о частых случаях рождения детей с уродствами. Причиной называлась загрязненная морская вода. Я предполагаю, что, возможно, все они были на одном и том же морском курорте. Не могли ли они что-то там подхватить?

Журналистка отрицательно покачала головой:

— Ни одна из этих женщин не покидала свой дом во время беременности. Я и это проверила.

— Вы потрясающе дотошны, — восхищенно сказала Монти.

Собеседница не обратила внимания на комплимент.

— Есть кое-что еще… может, это важно, а может, и нет. Все три женщины получали «Матернокс» в магазинах «Прайс сейв драгсмарт».

— Ну и что? — спросила Монти.

— Они принадлежат «Бендикс Шер».

— Вы шутите? Я понятия об этом не имела!

— Мало кто знает — они предпочитают тщательно скрывать, как компания сбывает свою продукцию; выглядит это так, словно магазины сами ее закупают из-за высокого качества. Хитрый маркетинговый ход.

Монти задумалась.

— Пока я не вижу, почему так важно, что капсулы «Матернокса» были куплены именно в «Драгсмарте», а не где-то еще.

Зандра Уоллертон пожала плечами:

— Может, и не важно… но это еще одна зацепка.

Монти помешала чай.

— Вы говорили с кем-нибудь из врачей умерших женщин?

— Пыталась, но без толку… чему не стоит удивляться. Клятва Гиппократа и все такое…

Монти уставилась на нее, удивляясь, как журналистке удалось раздобыть истории болезни. Неужто она взламывала кабинеты врачей? Или этот застенчивый с виду журналист Губерт Уэнтуорт подкупил кого-то для этой цели?