Алхимик, который знал истину (СИ)

    Ровно в три ноль-ноль я вошел в совещательный зал Генерального Штаба. Фюрер первым приветствовал меня, причем стоя. Во взгляде большинства генералов было безразличие, с толикой слабого интереса, и лишь у некоторых было презрение ко мне. Но никто не посмел перечить Брэдли, когда тот пригласил меня начать сегодняшний доклад с общей оценки самой систем управления промышленными объектами, на примере Восточной Зоны. Доклад прошел замечательно. Никто из генералов не пытался меня перебить, а лица некоторых только вытягивались, когда я приводил цифры сухой статистики. Должно быть, именно они ратовали за эту систему. Доклад был пространным. Как только я закончил говорить о результатах проверки и оценки самой системы, Брэдли предложил мне развивать мысль дальше и поделиться своим видением того, как желательнее всего управлять подобными объектами.

    В общем, когда совещание закончилось, генералитет смотрел на меня с куда большим интересом, чем по началу. Для них было очевидно, что я не просто выучил что-то по бумажке, а отлично понимал ситуацию и прекрасно подготовился. В итоге меня поблагодарили за усердную работу и пообещали учесть мои выводы при переработке системы управления. Было бы наивным полагать, что мне позволят остаться на это совещание, а потому отдав честь, я вышел из помещения. Было уже восемь часов вечера, и я не надеялся застать Хьюза на рабочем месте, но, тем не менее, я отправился к нему. Хьюз был на месте и усердно ждал меня.

    - Простите, что заставил вас ждать, господин майор, - ответил я, входя в кабинет.

    - Не беспокойся, Эдвард, - отмахнулся Хьюз, поднимаясь. - Идем, я уже предупредил Гресию, что мы немного задержимся. Так что лучше поспешить, чтобы она не сильно волновалась.

    Я кивнул, и мы отправились к нему домой. По дороге я забрал свои вещи из камеры хранения на проходной. Вскоре мы уже поднимались к нему в квартиру. Гресия встретила нас весьма радушно, особенно меня, хотя ее и несколько останавливало мое звание полковника. Чтобы не смущать женщину, я снял китель.

    - Как я и говорил при нашей встрече, зовите меня Эдом, - предложил я ей. - Все-таки вы не военный человек чтобы тянуться перед старшим по званию.

    Обед прошел в семейной обстановке. Гресия осмелела, называла меня на "ты" и даже один раз отчитала как нашкодившего ребенка, хотя ничего такого предосудительного я не сделал. Я с пониманием отнесся к этому. Очевидно, женщина до сих пор жалела меня, что мне пришлось столкнуться с тем, с чем ребенку сталкиваться не следует. Когда мы закончили ужинать, часы показывали уже десять часов вечера.

    - Похоже, уже поздно и детям пора спать, - сказал я, чем вызвал смех Маэса и улыбку Гресии. Они постелили мне на диване в гостиной, но попытки подоткнуть мне одеяло я пресек. Все-таки даже в гостеприимстве нужно знать меру.

    Изначально я планировал остаться в Централе на несколько дней, а потому мог спокойно провести исследования трудов Марко. На их исследование у меня ушло семь дней, так как я знал, что искать. Как оказалось, мои предположение, философский камень действительно требовал человеческие жизни в качестве своего сырья. Я внимательно исследовал все, что касалось этого вопроса в материалах доктора Марко. А потому еще раз убедился в том, что замыслило командование сделать с этой страной.

    Тень улыбки мелькнула на моем лице, я знал, что надо делать.

    ***

    В полутемной камере сидел довольно молодой мужчина. На вид ему было около тридцати лет. Одет он был в арестантскую робу, его черные не стриженые волосы спускались до плеч, а на лице были легкие следы небритости. Его руки были закованы в деревянные колодки так, что ладони, на которых были символы солнца и луны, не могли соединиться друг с другом. Черты лица этого человека можно было бы назвать приятными, если бы не его глаза, чей лед, казалось, мог заморозить даже Ад. Впрочем, такое сравнение было заслуженное. Зольф Джей Кимбли, Багряный Алхимик, также известный по прозванию Кровавый, один из самых жестоких и результативных Алхимиков Аместриса. Пожалуй, только Жнец, прославившийся в Ишваре своими могущественными атаками на позиции повстанцев и безжалостными экспериментами над некоторыми из них, мог превзойти его в жестокости.

    Вот только стоило кровавому псу армии оскалиться на своих хозяев, как его обвинили предателем и засадили в камеру для смертников. И теперь он сидел, ожидая, когда его позовут чтобы исполнить приговор. Вот только сам алхимик понимал, что это произойдет не скоро. Хотя он оказался кусачим псом, но псом он был слишком хорошим, чтобы его так просто взяли и усыпили. Так что он преспокойно ожидал, когда он вновь окажется востребованным для своих хозяев.

    Дверь камеры скрипнула и отворилась. Прищурившись, Кимбли посмотрел на нежданного посетителя. Им оказался тюремщик, обычно два раз в день приносящий обед и теперь Кимбли интересовало, что заставило его прийти во внеурочное время.

    - Кимбли, на выход, - сказал тот, голосом полным презрения. - И держи руки, так чтобы я видел.