Алхимик, который знал истину

  Обыск мало что дал, но на это есть полиция с ее следователями. Когда дым улегся, к месту происшествия стала подтягиваться толпа зевак. Чтобы не позорить честь армии, мне пришлось подняться и сделать вид, что со мной все в порядке. Виктор шустро обыскал тела, но никаких документов не обнаружил. Я же в этот момент наблюдал за окрестностями, и это принесло свои плоды. Один и прохожих вел себя слишком нервно, а встретившись со мной взглядом, бросился наутек, не реагируя на крик лейтенанта. Штейн сразу бросился в погоню, но я был быстрее. Я уже был на взводе, а потому мир для меня как-то замедлился. Я четко ощутил пистолет в своей правой руке, увидел, как мушка совмещается с корпусом беглеца и мне пришло осознание: 'Пора'. Раздался хлопок. Пистолет не дал осечки и 'бегун' свалился на землю с простреленным плечом. Сколько меня не тренировали Хоукай и Хавок, но такой выстрел получился у меня впервые. Смертельно опасные ситуации порой бывают отличным стимулом.

  Вскоре на шум прибыли патрульные. За это время мы успели немного допросить беглеца. Он оказался товарищем двоих террористов. Большего мы добиться не могли, так как вокруг были люди, а потому нормально выбить информацию было нельзя. Поэтому пришлось попробовать договориться по-хорошему.

- Послушай, может, все-таки скажешь? - негромко спросил я и ласково улыбнулся. - Поверь, когда мы с тобой окажемся в другом месте, то и говорить я буду по-другому. Поверь, тебе не понравится. Ведь не зря же меня называют Жнецом?

  В ответ я получил плевок в лицо, заставивший меня улыбнуться. На меня посыпались оскорбления, но я прервал их, вырубив пленника. По моему приказу патрульные доставили подозреваемого в участок. А спустя двадцать минут после происшествия туда явился и я. Следователь пытался возражать, но не особо старался, понимая, что он всего лишь лейтенант. Когда же мы с анархистом остались наедине, Виктор понятное дело был со мной, а то мало ли что, я даже не успел приступить, как тот запел соловьем. На основании этого я сделал вывод, что это на людях они такие смелые. Наедине они более разговорчивые. Виктор едва успевал записывать, а я задавать вопросы. Так что спустя еще десять минут после покушения у нас были ориентировки и адреса чуть ли не всех ячеек города. Как оказалось, мы поймали одного из руководителей этой партии 'взрывников'. Я так и не понял, за каким... они полезли взрывать меня, во главе с этим? Должно быть в этой стране еще не перевелись идиоты. Может это фаза Луны? Или еще какая-нибудь... Какой руководитель тайной организации будет действовать самостоятельно?

  В общем, один звонок Фюреру и я уже во главе операции по обезвреживанию террористов. В течение всего дня я носился по всем городу, устраивая облавы и аресты. Народу мы повязали немало. Конечно кто-то ушел, но то были мелкие сошки, которых позднее отловит полиция. Всех же главарей мы повязали. Больше всего меня поразила их детская уверенность, что их никак не могли взять. Когда же проверяли найденные бумаги, сразу стало очевидно, что раскрытие этой группы итак было делом времени. То, что они называли конспирацией... один смех. Удивлял факт как их еще не взяли. Я даже начал подозревать что это либо часть заговора, либо еще один заговор. Но никакая теория не могла подтвердить их 'дурость'.

  Когда операция по захвату закончилась, и первые арестанты были допрошены, меня вызвал к себе Фюрер. Как оказалось, не только его интересовали успехи операции. Весь Генштаб собрался меня послушать. Наверное, для них я стал что-то вроде театра. Развлечений в рабочее время мало, вот они и слушают интересные доклады. Я обстоятельно доложил всю суть дела, назвал имена главарей и их степень вины.

- Полковник, - обратился ко мне Фюрер. - Вы сказали, что были ранены во время взрыва, но сейчас вы стоите перед нами. Вы можете это объяснить?

- В моем деле указано, мой Фюрер, что я изучал медицину, кроме того, мне неоднократно приходилось залечивать свои раны и раны своих подчиненных во время ишварской операции, - честно ответил я. Тем не менее, Брэдли по прежнему изучал меня единственным глазом.

- Это не отменяет того факта, полковник, что вам следовало в первую очередь обратится за врачебной помощью, а уж потом заниматься расследованием, - отчитал он меня, прохаживаясь по кабинету. Генералы же только внимательно слушали, согласно кивая головами. Это для меня проходила головомойка, а для них - бесплатный концерт. Тут Брэдли подошел ко мне, остановился, и положил мне руку на плечо, сильно сжав его. Все бы ничего, но он надавил так сильно, что я невольно дернулся и тут же почувствовал сильную боль в груди, что не замедлило отразиться на моем лице. Во всей суматохе я забыл, что у меня сломаны ребра. - Что с тобой, Эдвард? - Спросил он меня, а затем перевел взгляд ниже и ощупал кости. Я зашипел от боли, когда он дотронулся до ребер. - У тебя сломаны ребра, ведь так? Если ты так подкован в медицинской алхимии, почему ты не вылечил их?

- Я... я забыл! - ответил я, опустив голову и чувствуя, как розовеет мое лицо.