Алхимик с боевым дипломом

Злополучную шахту по-тихому опечатали — вывалили туда пять грузовиков песка, и сплавили его штурмовым проклятьем (второй номер, Дик Кирчун, активировал пентаграмму с расстояния двухсот метров — вот где сила!). На жерло Паловых Грабней поставили дополнительные амулеты, а запасной выход из крепости (если он был) обещали искать.

Шорох гордился мной так, словно специально выбирал на роль борца с големами. Вид непобедимого конструкта, законсервированного в банках, приводил его в состояние, близкое к эйфории. Но вспоминать что-либо об этих штуках монстр по-прежнему отказывался.

Глава 35

Цирк приехал!

Под лихой, бравурный марш по дороге пылила колонна расписных фургонов, влекомых громадными меланхоличными битюгами. Величественно шагали слоны, тигры в открытой клетке прижимались к решеткам полосатыми мордами, дирижер на платформе с оркестром так лихо размахивал своим жезлом, что было совершенно непонятно, помогает он музыкантам или наоборот. Впереди, в ярко-желтом автомобиле с отрытым верхом ехал хозяин (а скорее — вождь) толпы неунывающих актеров, при виде местных жителей, со всех сторон высыпающих к дроге, он вставал, приподнимал черный лакированный цилиндр и шевелил набриолиненными усами.

Нет, Ларкес не собирался покупать целую труппу, ему достаточно было знать кое-что про прошлое определенных людей и уметь делать намеки, а связать события двадцатилетней давности и солидного маэстро Бальзамо не смогли бы никакие Искусники.

Случилось так, что получивший отставку инквизитор некоторое время жил в городе, где отделение секты существовало почти легально. Общество относилось к резвящимся белым благодушно, никто не ждал от них беды. И вот какому-то заигравшемуся «гению» пришла в голову мысль, что цирковых зверей угнетают. Однажды ночью «благородные борцы» открыли клетки, да еще и подожгли ненавистную «тюрьму животных». Мелкая живность, спрятавшаяся по углам, сгорела сразу. Огонь быстро перекинулся на деревянные фургоны, в узких проходах метались полуодетые люди, визжащие от страха лошади и звезды манежа, четыре огромных каштадарских льва. Одного растоптали напуганные запахом хищника слоны, двух застрелили подоспевшие полицейские, и лишь один достаточно доверял людям, чтобы позволить загнать себя в чудом уцелевший фургончик, но тоже не спасся — сердце огромной кошки не выдержало испытаний (львы, они такие). Через два дня труппа покидала город, оставив на главной площади — не разобранные руины, а на кладбище для бедняков — восемь скромных обелисков.

Зато теперь ни один фургон цирка Бальзамо даже теоретически не мог гореть!

Воинственно топорщились набриолиненные усы, гремела музыка, выпрыгивали из фургонов жонглеры и акробаты, кидали в воздух факелы и шли колесом, а город ликовал, приветствуя гостей.

Дэрик рассматривал шумный карнавал с тихим раздражением — теперь его внимания требовали почти две сотни человек, а ресурсы не бесконечны.

«Ничего, — утешал себя он, — циркачи уедут через неделю, а любой задержавшийся будет в городе как бельмо на глазу».

Реальность, естественно, не пожелала идти навстречу человеку — цирк задержался в городе на две недели (слишком уж хорошие были сборы), а когда пестрые фургоны снова двинулись в путь, с ними уезжали старая дева лет пятидесяти, тихо доживавшая свой век без подруг и родни, и кладбищенский сторож — заика и пьяница, иметь дело с которым считали зазорным даже городские попрошайки.

Но город не заметил потери — в Септонвиле поселились допельгангеры.

Мастеров превращений Ларкес одолжил у армейской разведки, которую происшествие в Арангене, скажем так, не порадовало. Мстительный Зертак отрядил на дело лучших из лучших и настроение у шпионов было отнюдь не курортное. Старшей в группе значилась Лаванда Килозо, уникальная в своем роде белая, обожающая рискованные предприятия. Волшебница с лицом семнадцатилетней девушки недавно разменяла пятый десяток лет, но по характеру осталась неугомонным подростком. Она врала, как дышала, могла перевоплотиться в любого человека даже без помощи магии, а с применением ворожбы сходство становилось просто пугающим. Противовесом легкомысленности мисс Лаванды служил ее напарник, Пит Брено — человек без капли Силы, зато обладающий фотографической памятью и редкой способностью передразнивать голоса (а заодно и возможностью поддержать белую грубо физически). Приказ переключиться на борьбу с внутренним врагом напарники восприняли с пониманием (в чем-то нынешнее дело было даже опаснее, чем миссия на острова), но к выбранным ролям отнеслись по-разному.

— Тебе хорошо, — бормотал помятый детина без следов заикания, — ходи, цветочки нюхай. А со мной все пытаются расплатиться самогоном! Я скоро и вправду алкоголиком стану.

— Амулет не работает? — поинтересовалась сидевшая напротив леди «синий чулок», хитро блеснув молодыми глазами.

— Почему, работает. Но каждый раз такое чувство, что пью кошачью мочу.