Алхимик с боевым дипломом

— Не беспокойся, — решил приободрить меня учитель, — есть какой-то предел сложности, которым можно управлять просто за счет внутренних резервов. Для всего, что больше, существует Магический Круг — двенадцать адептов, действующих вместе, способны воссоздать полную реплику покойного. Пожалуй, некромантия — единственная черная дисциплина, безусловно требующая коллективной работы.

Меня поразила внезапная догадка:

— Значит, им не хватает…

— Угу, — сокрушенно кивнул Чарак, — а я уже староват для таких экзерсисов.

Маг, проживший четыреста лет, имеет полное право ссылаться на возраст.

— А кого будут поднимать? — не удержался я.

— Без понятия, — пожал плечами некромант, — скоро сам узнаешь. Но прежде мы должны подробно пройтись по всем типам плетений и отдельно остановиться на их сопряжении — я не знаю, кем именно тебе предстоит быть в Круге.

Таким образом, сомнительные практики все же имели место, а излишнее добродушие представляло собой сорт умопомешательства. Подумав, я решил не пускать дело на самотек и не дожидаться, когда у меня появится два-три свободных дня для избавления от последствий некромантии. Надо действовать резко! Например — вдвое увеличить время медитации, добавить физические нагрузки (это меня тренер по борьбе научил) и побольше общаться со знакомыми. Почему — нет? До конца занятий в Университете оставалось меньше месяца, практически все зачеты были сданы, а работа по алхимии так вообще уже отдана на рецензию. Золотая студенческая пора уходила в небытие, и, хотя она была для меня неласковой, я уже начинал испытывать ностальгию. К тому же, Четвертушку выписали из больницы (он так и не признался — за что), на прощение ему тоже велели общаться, но Сэм, понятное дело, слинял, а старая тусовка шарахалась от Рона, как от прокаженного — все опасались, что внимание Искусников переметнется на них.

— Том, ты не представляешь, как здорово иметь среди знакомых черного! — искренне умилялся Четвертушка. — Вы совершенно непрошибаемая публика. Хоть что-то е сть незыблемое в жизни!

— Просто я трезво оцениваю возможности белых психопатов, — отношение Рона мне льстило, — единственный их ресурс — неожиданность. Именно поэтому я практически перестал пить.

Четвертушка мрачно кивнул:

— Испоганили весь кайф, собаки! Мать меня тоже запрягла от алкоголизма лечиться. Прикинь, к кому?

Я насмешливым фырчанием прокомментировал возможные последствия такого «лечения».

— Как жить? Кому верить?! — Четвертушка с трагическим видом опрокинул в себя остатки пива, — Вот что значит «темное время»!

— Время как время, — не согласился я.

— Угу, — он заговорщицки подвинулся ближе, — это мы здесь тихо сидим, а в восточных областях, прямо скажем, хреновато. Дядька говорил, что в правительстве выявились злоупотребления — какой-то деятель умудрился сократить тамошнюю «очистку» нафиг. Теперь народ оттуда прет со страшной силой (кому охота гулей целовать!), а каштадарцы угрожают ввести «ограниченный контингент», если мы не наведем там порядок.

— Пусть с этим столичные дяди разбираются — им за это деньги платят. А воевать с каштадарцами стенка на стенку сейчас никто не будет — времена не те.

— Тебе легко говорить, — усмехнулся Рон, — ты сам себе «надзор», алхимическая поддержка и Гвардия Арака. Хорошо!

— Как сказать. Я еще два года фонду Роланда должен.

И это обстоятельство здорово портило мне настроение. Обычно фонд шел навстречу стипендиатам и соглашался на возмещение положенной отработки деньгами, но мне на это рассчитывать не приходилось. Пару вечеров таких размышлений и некромантическое благодушие вообще перестало на меня действовать. Результат не заставил себя ждать.

Полигон. Воскресенье. Птички поют (они еще не поняли, кто появился).

Только теперь я осознал всю глубинную мерзость происходящего: два взрослых, хорошо обученных боевых мага пинают бедного меня как мячик, и называют это «обучением». Где мой яд?!! Но аэрозоль опять остался дома (последний раз, точно говорю!) и отбиться от наставников мне было нечем. Зато острота ощущений возросла вдвое. Черные не испытывают страха, этого омерзительного ощущения, по слухам, парализующего способность сопротивляться и превращающего мышцы в кисель, но шкурку свою нежно любят. В присутствии сразу двух сильных противников боевой задор упорно не рождался (вероятно, они это учли), а желания совершать мучительное самоубийство у меня не было. Ощущение — как у оплеванного.

Темой занятия были амулеты. То есть, как раз у меня-то их и не было, моей задачей было определить, когда обычные плетения сменятся усиленной артефактом атакой, и выставить специализированный щит. В случае неудачи (а с первого раза такие вещи редко получаются), меня ожидал не смертельный, но очень неприятный эффект — заклятье на амулет Сатал, определенно, накладывал сам, и целило оно куда-то ниже пояса. Мстительная сволочь!

Знал бы он, чем это кончится…