Алхимик

Николя Фламель выпустил немного гнева в ауру. Сжав правую руку в кулак, он вдруг встряхнул пальцами, и воздухе появился сильный, терпкий аромат мяты. Трава перед ним полегла, как будто ее прибило сильным порывом ветра, и алхимик успел увидеть, как девушка скрылась в комнате, находящейся немного в стороне. Опоздай он хоть на секунду, то благополучно прошел бы мимо двери.

— Хватит играть! — проворчал Фламель и шагнул в комнату.

Геката резко обернулась к нему. За несколько мгновений богиня повзрослела. Теперь ей было примерно пятнадцать. Ее лицо застыло в безобразной маске, а глаза стали ядовито-желтыми.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать! — Она угрожающе вскинула руки. — Ты знаешь, что я могу с тобой сделать!

— Ты не посмеешь, — ответил Фламель с притворным хладнокровием.

— Это почему же? — удивилась Геката.

Она не привыкла к возражениям.

— Потому что я хранитель книги.

— Книги, которую ты потерял…

— Но я хранитель, о котором говорится в пророчествах, — бросил Фламель и добавил: — Предпоследний хранитель. О близнецах тоже написано в книге. Ты говорила мне, что знала Авраама, создателя Кодекса. Тебе известно, насколько точны его предсказания.

— Он часто ошибался, — пробурчала Геката.

— Как хранитель я прошу тебя сделать кое-что крайне важное для выживания не только старейшин, но и человечества. Я хочу, чтобы ты пробудила магические способности близнецов.

— Это может их погубить, — упрямо повторила богиня.

На самом деле ей было безразлично, будет жить человеческое стадо или нет.

— Вероятность есть, — признал Фламель, и что-то холодное, как лед, упало на дно его желудка. — Но если ты нам не поможешь, тогда они точно погибнут.

Геката отвернулась и подошла к окну. Посреди покатой поляны Ската демонстрировала близнецам боевые удары. Ребята медленно повторяли за ней движения. Фламель тоже подошел к ней.

— В каком мире мы живем, — вздохнул он, — если все — и даже судьба человечества — зависит от этих подростков!

— Ты знаешь, почему человечество одержало победу, а старейшины ушли в тень? — вдруг спросила Геката.

— Из-за железа?

— Да, из-за железа. Мы пережили падение Дану-Талис, Потоп и ледниковый период. А почти две тысячи лет назад какой-то кузнец, работавший с бронзой, решил создать новый металл. Один-единственный человек умудрился уничтожить целую расу и образ жизни. Большие перемены всегда дело рук одного человека. — Геката замолчала, наблюдая за тренировкой ребят. — Серебро и золото. Редчайшие ауры, — пробормотала она, и всего на мгновение вокруг близнецов ярко вспыхнули ауры. — Если я соглашусь и они не выживут, сможешь ли ты жить с этой ношей на совести?

— Я уже стар, очень стар, — тихо произнес Николя. — Ты знаешь, скольких друзей я похоронил?

— А ты чувствовал их потерю?

В голосе Гекаты прозвучал неподдельный интерес.

— Каждого.

— И до сих пор чувствуешь?

— Да. Каждый день.

Богиня опустила ладонь на его плечо.

— Тогда ты до сих пор человек, Николя Фламель. В тот день, когда тебе станет все равно, ты уподобишься таким, как Ди.

Она вновь выглянула в сад. Близнецы пытались, пока неудачно, нанести удар Скате, которая ловко уворачивалась, не двигаясь с места. Издалека они были похожи на обычных подростков, которые репетируют новый танец, но Геката знала, что нет в них ничего обычного.

— Я согласна, — наконец сказала она. — Я попробую пробудить в них силу. Остальное за тобой. Тебе придется их обучить.

Фламель склонил голову, чтобы она не заметила слез в его глазах. Если близнецы переживут ритуал Пробуждения, то есть шанс, хотя и очень слабый, что они с Перенель снова увидятся.

— Скажи мне… — начал он, закашлялся и начал снова: — Человек, который две тысячи лет назад научился выплавлять железо, тот кузнец… что с ним стало?

— Я его убила, — ответила Геката, невинно распахнув желтые глаза. — Его ремесло погубило нас. Что еще мне оставалось? Хотя было уже поздно. Мир узнал о существовании железа.

Фламель посмотрел на близнецов, наблюдая, как Джош поднял сестру на ноги, как она сделала подсечку и повалила его на землю. В предрассветном воздухе зазвенел их чистый детский смех. Фламель молился, чтобы на этот раз они не опоздали.

Глава 23

В глухую темную ночь кошки Сан-Франциско покинули город.

Поодиночке и парами дикие разукрашенные шрамами уличные коты и жирные, ухоженные домашние любимцы всех форм и размеров, породистые и смешанные, длинношерстные и короткошерстные, хлынули во мраке бесшумной кошачьей волной. Их поток лился через мосты, бурлил вдоль переулков, несся по канализационным туннелям, скакал по крышам.

И все они шли на север.

Кошки проносились мимо перепуганных и потрясенных запоздавших гуляк, обходили стороной крыс и мышей, даже не помышляя о еде, и не замечали птичьих гнезд. И хотя шли они в полнейшем молчании, их перемещение сопровождал жуткий звук.

Той ночью в городе Сан-Франциско звучало эхо первобытного воя сотен тысяч собак.

Доктор Джон Ди был расстроен.