Алхимики (СИ)

— Сборище тупоумных невежд! Они поверили бы и вороне, прокаркай она о дьявольских злодействах. Будто получают удовольствие, запугивая себя разными выдумками до смерти… Да, — задумчиво добавил пикардиец, — как легко помрачается рассудок, когда в дело вступают hominum phantasiatione et melancholica imaginatione — человеческое воображение и меланхолическая мнительность. Порча проникает в человека, и дьявол вновь получает свою долю.

Сесса отвернулась — на глазах у нее опять выступили слезы. Но она молчала.

А Ренье стал листать книгу.

Постепенно им самим овладела глубокая меланхолия: подперев голову руками, он будто в забытьи не сводил глаз с пламени одинокой свечи. Губы его шевелились, но из них не вылетало ни слова. Наконец, глубоко вздохнув, он произнес:

— Страх, порча, смерть — ими проникнуто мироздание, все три природных царства — минеральное, растительное и животное. Плоть истлевает, прах развеивается. Мир идет к своему концу; через одиннадцать лет настанет день Страшного Суда. Жизнь исчезнет, ничего не останется от ее красоты, ее великолепия — так говорят наши ученые богословы. Все же они пока не могут придти к согласию, как это произойдет: рухнет ли мир в одночасье, или ему суждена мучительная агония, и он станет разлагаться подобно трупу, иссохшему и сморщенному, с нутром, кишащим червями?.. А по мне, не правы те, кто надеется на быстрый конец, ибо все сущее охвачено тлением со времен Адама и Евы, вовлекших мир в бездну греха и тем обрекшим его на медленное умирание.

Все обречено смерти: животные люди, города, страны; в последнее время этот процесс только ускорился. Прекрасная Бургундия, светоч Европы, ее пылающее сердце — где она теперь? Еще совсем недавно — прекраснейшая из стран, славная богатством, пышностью и блеском двора, средоточие рыцарских идеалов, воплощение мечты о подвигах и любви, покровительница искусств и наук! Государство, подобно империи Карла Великого процветающее под властью мудрых и могущественных монархов! Как долго, с каким терпением они собирали его по частям, не брезгуя ни насилием, ни подлогом, ни клятвопреступлением, ни убийством. Бургундия, Франш-Конте, Пикардия, Артуа, Геннегау, Эльзас, Нижние страны… Все рассыпалось от одного удара копьем в сердце герцога Карла. Теперь на западе жадная французская пасть отхватывает кусок за куском; на востоке все прибрал к рукам Габсбург, алчный немец, мечтающий о золоте и власти. Французский король и германский император, ненасытные утробы, свирепые объедалы — и им суждено сдохнуть, сдохнуть от собственного обжорства! За ними идут войны, чума и мор. Смерть властвует над всеми. Смерть и разрушение… Как быстро наш мир катится в бездну! Есть ли силы, способные этому помешать? Тьма ночная, как ты леденишь человеческое сердце, каким ужасом наполняешь его… Каким слабым становится человек в преддверии собственной гибели. Слабость безмерна, а враг силен. Страх губит вернее огня и железа. Страх — вот, что распахнет адские врата и выпустит на землю демонов преисподней!

Так говорил Ренье, пребывая во власти тягостных дум, а Сесса плакала, слушая его.

XV

Потом пикардиец спросил:

— Скажи, милая, веришь ли ты тем, кто говорит, что дьявол приходит в Черный дом высасывать человеческие души?

— Нет! — твердо ответила девушка. — Нет, я не верю в это.

— Стало быть, ты не боишься, что нечистый набросится на тебя и утащит в ад?

— Господь и Пресвятая дева защитят меня от всякого зла. Но я боюсь дьявольских козней и дел, которые совершаются людьми по его наущению. Если черт захочет забрать этот дом, ему не нужно будет самому являться за ним… — Девушка оттерла слезы и вдруг насторожилась. — Тсс… Слышите?

— Что?

— Кто-то прошел по улице.

— Это ветер раскачивает желоб.

— Нет, я слышу шаги… Идут сюда, к нам!

Она выбежала из кухни, Ренье кинулся следом, и в тот же миг град ударов обрушился на дом с улицы. Застучало по стенам, по двери, по крыше; было слышно, как падают вниз осколки черепицы. Несколько булыжников, разбив окно, влетело внутрь. Осколки посыпались на пол. Сесса вскрикнула — камень задел ее плечо. Ренье оттащил служанку в сторону, сам же бросился к двери. Но девушка держалась за него с такой силой, что он поначалу едва мог сдвинуться с места; когда же ему удалось ее оттолкнуть, Сесса упала на колени и схватила пикардийца за ногу. Он протащил ее до самого порога — там она выпустила его и осталась лежать; а Ренье вырвался на улицу, точно вода из прорванной плотины. При виде него черные тени на противоположной стороне улицы прыснули в разные стороны. Он помчался за одними, но они неслись, словно подхваченные ночным ветром; другие тем временем успели скрыться.

Пикардиец возвратился в дом; от ярости он не мог говорить и только рычал, как дикий зверь.

Служанка ждала его у двери, дрожа от страха.

— Хвала господу Иисусу Христу и всем святым! — перекрестилась она. — Они не тронули вас!

— Клянусь брюхом Господним, я этого не спущу! — выкрикнул Ренье.