Алкид: Начало (СИ)

Серебряные греческие доспехи, правая рука полностью закована в металл, на спине висит двуручный меч, а чёрный плюмаж развевается на ветру — вблизи Алкид выглядит совсем по-другому, нежели при взгляде издали. Шлем был в левой руке, а правая держала «сигару» — странный предмет, который источал едкий дым. Теперь Одиссей понимал, почему некоторые называют героя перед ним «Великим». Царь Итаки кожей чувствовал, что от воина несёт чем-то, что заставляет уважать и считать равным себе. Но Одиссей прибыл в Трою не для любования Алкидом. Он хотел попросить перемирия на месяц, чтобы похоронить всех павших в бою. И каково же было удивления царя Итаки, когда с греческих воинов не пропало даже меча. В каком обмундировании ушли, в таком и вернутся, но уже в землю. Почему троянцы не забрали себе трофеи? Это ведь естественно, что победитель забирает всё. Но тут… — Зачем ты прибыл, царь Итаки? — спросил главнокомандующий троянской армией, стоящий перед вратами. Два человека в чёрных мантиях-плащах напрягали Одиссея, но всем своим видом он показывал, что не боится. Но взгляд героя всё время старался выловить движения этих людей, которые поливали его солдат стрелами с ядом мантикоры. Не нравились они царь, ой как не нравились. — Греческий стан просит Трою о месячном перемирии, — твёрдо сказал Одиссей, смотря в прорезь для глаз шлема Алкида, где, казалось, горел свет. — Почему ты просил встречу со мной, а не с Приамом? Он правитель и только ему решать, быть перемирию или нет. — Но ведь вся армия в твоих руках, герой, — кем бы ни считали греки этого воина, но он заслужил звания «Герой». Убийца тысячи чудовищ, воин, что сделал для Греции столько, сколько не делал ни один герой прошлого. И, возможно, будущего. Поэтому-то Одиссей не считал Алкида предателем. Все его действия и подвиги зачем-то были. Где-то ради денег, где-то — сокращение численности чудищ. И переход на сторону Трои точно был связан с каким-то хитроумным планом. Да и воин никогда не привязывал себя к Греции или другому государству. — Оставь эти титулы таким, как Ахиллес. Но насчёт перемирия — я согласен. Ровно месяц. Время пошло. — И даже не спросишь, зачем? — спросил Одиссей, посмотрев в спину, уходящему за ворота Алкиду. Тот остановился и развернул голову, чтобы посмотреть на царя Итаки. — Чтобы захоронить павших, — бросил кратко воин и зашёл в город. Ворота закрылись, а Одиссей развернулся и зашагал в сторону своего лагеря, поглядывая изредка на тылы, где всё ещё стояли солдаты в чёрных одеждах.