Алкоголик. Эхо дуэли

— А ну-ка, я, – сказал Абзац и бросил палку. Большой пушистый пучок упал к его ногам. Абзац просиял от радости.

— А знаешь, что это значит? – заметил Паша. – Лика вернется к тебе живая и невредимая.

Абзац глубоко вздохнул, ничего не ответил и присел на краю обрыва. Пучок омелы лежал у него на коленях. Он бы с удовольствием посидел спокойно, перебирая листья счастливой омелы, но надо было двигаться. Он швырнул эмблему счастья с обрыва туда, где бурлила мутная река.

— Ну, ходу, – Абзац встал с края обрыва. – Реку перейдем по камням. Тут их много.

Он стал спускаться, Паша последовал за ним. Крутизна обрывалась прямо в реку. Кое-где выглядывали из воды камни. Абзац постоял некоторое время, глядя на быструю мутную воду, тянущую за собой взвесь мелких камней и песка. От воды веяло холодом. Когда Абзац стал на первый камень, у него закружилась голова, и он решил, что смотреть на воду нельзя, смотреть надо только вперед.

Абзац стал перескакивать с одного камня на другой, посоветовав Паше следовать его примеру. Последний прыжок оказался для Абзаца не совсем удачным, правая нога попала в воду, и он едва не разбил голову о мокрый камень. Вот так! Еще одна возможность нелепой смерти. Паша догнал его, подал руку, помог извлечь ногу из мокрых скользких камней.

Они решили выбираться. Сосредоточенно сопел Паша. В правом ботинке у Абзаца хлюпала вода. Общее состояние было омерзительным. Деревья соединялись ветвями, и тропа шла коридором, в полумраке. Абзац присел у дерева, снял ботинок. Отжав намокший носок и помахав им в воздухе для просушки, он снова обул мокрый ботинок. Было противно. Но мысль о том, что его собираются убирать неизвестно за что, была еще более омерзительной.

– Ладно, все, давай возвращаться, – скомандовал Абзац.

Обратный путь до машины они совершили в полном молчании. Путь этот показался короче – просто каждый сосредоточенно думал о своем.

Вот полуразрушенная свиноферма или МТФ – молочно-товарная ферма. Полудиких собак на этот раз не было видно. Абзац даже подумал: уж не терзают ли они мертвое тело бармена, оставленного на полуразрушенной ферме. На секунду перед глазами ярко предстала картина – окровавленные собачьи пасти, порванные сухожилия, ошметки одежды. Абзац встряхнул головой, отгоняя картины, похожие на сцены из фильма про оборотней. Ерунда все это. Эти собаки никогда бы не напали на человека. Они ведь даже не дикие, а полудикие, они еще помнят, кому они должны подчиняться – человеку.

На посту ГАИ не оказалось мента, конфисковавшего у Абзаца пистолет системы Кухенройтера. Как и следовало ожидать, его смена закончилась… Или он попросил заменить его, ведь ему надо было быстрее домой, пока не отобрали назад сокровище. Того мента не было, но был другой – его напарник, напыщенный и корыстный. Паша поговорил с ним, рассказал анекдот про зайца в публичном доме, потом новенькая зеленая купюра промелькнула между ментовскими пальцами и исчезла в кармане. Прямо фокус какой-то. Вместо зеленой купюры в руках у Паши оказалась беленькая бумажка с адресом и даже планом с указательными стрелками, показывающими, как добраться до места.

На месте они оказались довольно быстро. «Копейка» въехала в станицу, миновав несколько длинных улиц, на которых вполне успешно соседствовали строящиеся особняки и совсем бедные покосившиеся дома. Возле указанного на схеме дома машина остановилась. Абзац хлопнул дверцей и вышел. Паша последовал за ним. Они увидели зеленый, недавно выкрашенный забор. Вдоль забора росли старые акации с огромными, десятиметровыми, иглами на стволах. Такое вот растение, готовое к» защите.

Абзац повернул черное кольцо на деревянной калитке. Калитка скрипнула. Паша нервно обернулся.

— Тише, ты…

— Заходи быстрее, – буркнул Абзац.

Двор как двор. Прямоугольный, заасфальтированный. Старая яблоня у ворот. Гараж. Сарай. Летняя кухня. Беседка, обвитая плетями виноградной лозы. За домом что-то вроде сада с огородом, но достаточно запущенных. Клетки с какой-то живностью. Пустая собачья будка. Ничего особенного. А вот дом примечательный. Настоящий старый казацкий дом. С высоким фундаментом, большими окнами и массивными ставнями. Да, судя по всему, предки этого мента имели высокий социальный статус в станице, да и в материальном плане не были обделены. И когда-то в этом доме жили несколько поколений крепкой семьи. Вот только теперь на всем печать запустения. У высокого крыльца сушилась распятая на деревянных планках вывернутая наизнанку шкура кролика.

– Крольчатину жрет, – пробубнил Паша. – Диетическое мясо…

Абзац не дал ему договорить, сделал в его сторону досадливый жест, призывающий к молчанию.