Алкоголик

Послышался быстрый топот, возбужденные голоса, и Абзац понял, что напрасно расстраивался по поводу малочисленности противника. Со всех сторон, сшибая с ног зазевавшихся битломанов и переворачивал лотки с кассетами., к нему бежали крепкие ребята в голубых тельняшках. Некоторые были в беретах, а один даже щеголял в камуфляже, поверх которого диковато белел витой шнур аксельбанта. «День десантника? — подумал Абзац, встречая самого быстроногого из противников мощным ударом в грудную клетку. Возможно, хотя и непохоже… А, какая разница! Сколько их тут — десять, двенадцать? Набьют они мне морду, ох набьют!»

Абзац вскочил на скамью, перемахнул через спинку, прижался спиной к дереву и занял оборону. Не принимавшие участия в увеселении битломаны и случайные прохожие в спешном порядке покидали сквер. Расшибленная правая кисть ныла и плохо слушалась. Можно было не сомневаться, что в ближайшее время она распухнет до размеров боксерской перчатки. Гриша Лыков, его тренер и закадычный приятель, за такой удар обязательно накостылял бы ему по шее. Руки надо беречь, а не проламывать ими стены и чугунные лбы нашей славной десантуры…

Десантура, хоть и была под градусом, дралась насмерть. Абзаца уже дважды сбивали с ног, и оба раза ему удавалось встать лишь ценой невероятных усилий. Он разодрал свой дорогой пиджак, разбил часы и получил несколько весьма чувствительных ударов. Потом в воздухе мелькнула бутылка. Абзац успел увернуть голову, и удар пришелся по плечу. Теперь и левая рука начала неметь. Было совершенно ясно, что речь идет о жизни и смерти, но Абзаца это не испугало: такой оборот лишь придавал событиям дополнительную остроту. Он уже видел, что проигрывает драку, и никак не мог понять, почему ему не страшно. Тело действовало словно само по себе, парируя удары и нанося ответные, от которых противники разлетались в разные стороны, в то время как мысли витали где-то далеко. Он думал о множестве вещей одновременно, и в частности о том, какая рожа будет у Хромого, когда его соглядатаи доложат ему, что Абзаца забили ногами пьяные десантники. Хромой этому просто не поверит, а если поверит, то наверняка не поймет, какого черта профессиональный киллер ввязался в потасовку, когда его лично никто не трогал. Где уж ему разобраться в том, чего Абзац и сам не понимал!

Потом вдруг что-то неуловимо изменилось. Противников как будто сделалось меньше, и прыти у них поубавилось. Свалив с ног очередного десантника — здоровенного кабана, весом никак не меньше ста двадцати килограммов, — Абзац воспользовался внезапно возникшей паузой и осмотрелся.

Оказалось, что у него появился помощник — тот самый «Колобок» в джинсовом костюме, которого он заметил недавно. Этот невзрачный пузан двигался с неожиданным проворством, а его руки работали, как два кузнечных молота, — без затей, но очень эффективно. Он приседал, ныряя под сыпавшиеся со всех сторон удары, легко распрямлялся и бил в ответ — коротко, точно и сильно.

«Еще один сумасшедший, — решил Абзац, хорошо нацеленным пинком опрокидывая набежавшего из темноты верзилу с зазубренным осколком бутылочного горлышка в руке. — Какого черта он сюда полез? Десятеро на одного — это, конечно, несправедливо, но ему-то какое дело? Ему что, больше всех надо? Старая закваска, человек-динозавр (не в том смысле, что тупой и толстокожий, а в том, что такие, как он, — вымирающая порода), прямо как тот чокнутый мент, что пытался загородить мне дорогу своей „Волгой“. Потому их и мало, что такие долго не живут: лезут на рожон, лупят плетью по обуху и не верят, что сила солому ломит…»

Краем сознания Абзац уловил какой-то новый звук — этакую смесь улюлюканья с оглушительным, усиленным в сотни раз кошачьим «мяу». Поначалу он принял этот звук за вызванную алкогольным голоданием галлюцинацию, но тут очередной его противник опустил занесенную для удара руку, повернул голову, вслушиваясь, и вдруг, пригибаясь, пулей ринулся в темноту. Только теперь Абзац разглядел справа и слева от себя красно-синие вспышки милицейских мигалок и понял, что происходит. Вокруг уже вовсю топали чьи-то ноги и слышались властные окрики. Не успев ни о чем подумать, Шкабров увернулся от налетевшей на него фигуры в погонах, опрокинул угодившего под ноги сержанта и бросился бежать, радуясь тому, что ноги у него пострадали не так сильно, как руки.

На бегу он оглянулся и увидел, что его догоняют двое милиционеров. «Черт возьми, — подумал он, — ну что за идиотизм! Я абсолютно трезв, документы у меня в полном порядке, и драку затеял не я. Так какого же дьявола я побежал? Да еще и сбил с ног мента при исполнении… Теперь они от меня ни за что не отстанут. „Добрые дела наказуемы“, — это сказал кто-то очень умный…»