Аллан Кватермэн

Через три дня с нами произошло неприятное приключение. Мы пристали к берегу, по обыкновению, на ночлег, как вдруг заметили невдалеке человеческую фигуру, очевидно, поджидавшую нас. Одного взгляда было достаточно, чтобы я узнал молодого воина из племени Мазаи Эльморен.

Если бы я даже усомнился в этом, то все сомнения мои рассеялись при испуганном крике наших Ваквафи: «Мазаи!»

Какую дикую, воинственную фигуру представлял он из себя! Я привык к виду дикарей, но скажу, что никогда не видел лица более свирепого и внушающего ужас. Он был громадного роста, почти как Умслопогас, и красив, но красотой дьявола. В правой руке он держал копье в пять с половиной футов длины, причем только клинок имел два с половиной фута. В его левой руке находился большой эллиптической формы щит из кожи буйвола, на котором были нарисованы странные геральдические надписи. На плечах его лежал капюшон из соколиных перьев, а вокруг шеи была надета полоса бумажной пестрой материи. Обычная его одежда из козлиной кожи была завязана узлом, в виде пояса, а на боку торчал меч, который представляет из себя кусок стали, вложенный в деревянные ножны. Самой замечательной принадлежностью из всего его одеяния была шапка из страусовых перьев, которая сходилась у подбородка и шла кругом всего лица, удивительно оттеняя сатанинское выражение физиономии дикаря в рамке пестрых перьев. Вокруг лодыжек болталась черная бахрома, а на ногах были надеты шпоры, из-под которых торчали пучки прекрасного черного обезьяньего волоса.

В таком наряде стоял Мазаи Эльморен, поджидая наши пироги. Я не мог различить всех подробностей его костюма, совершенно подавленный общим впечатлением и мыслью о том, что мы должны предпринять.

Пока мы размышляли о том, что нам делать, воин двинулся с места, махнул на нас копьем и исчез.

— Гола! — закричал сэр Генри с другой лодки. — Наш друг, начальник каравана, сдержал свое слово и выдал нас Мазаи. Не опасно ли пристать к берегу?

Я думал, что это небезопасна; но, с другой стороны, мы не могли ничего состряпать в пироге, чтобы поесть, а есть хотелось всем. Наконец, Умспопогас ускорил наше решение, заявив, что пойдет на разведку, и пополз в кустарник, как змея, а мы остались ждать его на воде. Через полчаса он вернулся и сказал нам, что мы видели не Мазаи, а просто воина-дикаря, что он сам выследил место, где они, действительно, расположились лагерем, и по некоторым признакам думает, что Мазаи тронулись не более, как час тому назад. Воин, которого мы видели, был послан с донесением о нашем появлении. Мы причалили к берегу, расположились кружком, поужинали и принялись обсуждать всю опасность нашего положения. В сущности, возможно, что появление воина вовсе не грозит нам ничем, что он один из шайки, посланный грабить и убивать людей из вражеского племени. Но когда мы вспомнили угрозу наших носильщиков и зловещее помахивание копьем в нашу сторону, дело показалось нам несколько иным. Одно было несомненно, что отряд Мазаи следил за нами и ждал удобного случая, чтобы напасть на нас.

У нас было два выхода: или идти вперед, или убираться назад. Последнее было отвергнуто всеми, тем более, что, отступая, мы могли наткнуться на еще большие опасности. Поэтому решили отправиться вперед во что бы то ни стало. Рассудив, что спать на берегу небезопасно, мы забрались в пироги и отвели их на середину реки, прикрепив их, вместо якоря, к большим камням толстыми веревками, сделанными из волокон кокоса.

Здесь москиты усердно накинулись на нас, и это, вместе с боязнью за свою безопасность, отогнало сон от меня, хотя другие спали, не обращая внимания на москитов. Я лежал, курил, размышлял, обдумывал, главным образом, как бы избежать Мазаи. Была чудная лунная ночь, и, несмотря на москитов и на опасность заболеть лихорадкой, ночуя на реке, несмотря на судорогу в моей правой ноге от неудобного положения в пироге, на то, что спящие Ваквафи отчаянно храпели, я поистине наслаждался чудной ночью. Лучи месяца играли на поверхности реки, воды которой неуклонно стремились к морю, как человеческая жизнь к могиле. На берегах царил мрак, и ночной ветер печально вздыхал в тростниках. Слева от нас, на берегу реки, находилась песчаная отмель, на которой не было деревьев. Тут я мог различить целое стадо антилоп, подошедших к воде пить. Как вдруг раздалось зловещее рычание, и все они испуганно убежали. Через несколько минут я увидел массивную фигуру его величества, царя зверей, явившегося запивать свой обед. Он медленно двигался в тростниках в пятидесяти шагах от нас, а еще через несколько минут исполинская черная масса выделилась из воды и захрапела.

Это был гиппопотам. Он был так близко от меня, что я видел, как он, движимый любопытством узнать, что такое представляют из себя наши пироги, открыл свою пасть, посмотрел и широко зевнул, давая мне возможность полюбоваться своими клыками.