Аллегро на Балканах

Еще тридцать тысяч аскеров, разбитых на отдельные батальоны-таборы, остались в тылах армии для поддержания хотя бы минимального порядка и отражения наскоков болгарских революционных чет, необычайно активизировавшихся за последнее время. С началом объявленного султаном Абдул-Гамидом джихада против неверных силы сопротивления вышли из подполья. Подрывы полотна на железной дороге стали обычным явлением, а в сторону от главных дорог турецким аскерам меньше чем табором (батальоном) и без поддержки артиллерии к болгарским селам лучше было не соваться. У четников обнаружилось достаточно приличное количество ручных пулеметов Мадсена[6] под германский патрон, и ручных бомб, из которых удобно мастерить растяжки и другой подходящей для убийства утвари – в силу чего небольшие группы турецких солдат, особенно из плохо вооруженного редифа, гибли в мелких стычках без всякого смысла и толка. По этой причине этого резня христиан коснулась в основном городского населения, над которым турки были господами и начальниками. Кровь невинных текла рекой, при этом убийцы понимали, что когда ситуация дойдет до разрешения, с их семьями будет то же самое, но ничего не могли поделать со своими хищными инстинктами. При этом случалось, что турецкие семьи прятали у себя своих соседей-болгар, но на фоне всеобщего разгула ожесточения и фанатизма такие случаи были почти незаметны.

К утру восьмого числа, когда силы Балканского альянса перешли к активным действиям, Западная турецкая армия напоминала длинную связку сосисок, размотанную вдоль узких горных дорог. Если авангард на своем пути к Шкдеру уже подходил к горному селению Кукес на границе Албании и Косовского края, то арьергарды еще топтались в окрестностях развалин Ускюдара (Скопье), зверски разрушенного катастрофическим землетрясением за три года до этого. Черногорская армия к тому времени заняла город Печ, а сербы (третья армия), вместе с черногорцами без единого выстрела очистившие Санджак от остатков австрийских войск, вышли к Нови Пазару. Но главная сербская армия под номером один, численностью в сто тысяч штыков, которой официально командовал юный королевич Георгий (а на самом деле старый и опытный генерал Радомир Путник) к началу войны была сконцентрирована в районе приграничного селения Вране.

Еще одна армия, на этот раз вторая болгарская, численностью в шестьдесят пять тысяч штыков, по приказу царя Михаила была сосредоточена в районе Кюстендил-Дупница. Восьмая Тунжанская пехотная дивизия и приданная ей кавалерийская бригада из района Кюстендила будет наступать в направлении на Куманово, в тыл главным силам турецкой армии – как раз туда, где складированы все необходимые для ведения войны турецкие запасы. Одновременно седьмая Рильская и девятая Плевенская дивизии будут двигаться в направлении на Горну Джумаю (ныне Благоевград) где их пути разойдутся. Рильска дивизия свернет на запад в Македонию, а Плевенская продолжит наступление на юг, в общем направлении на Солун (Салоники). При этом численность болгарских чет в Македонии под общим командованием Крыстю Лазарева достигает двадцати тысяч человек, и это тоже следует учитывать на весах внезапно разразившейся скоротечной войны. Сейчас, когда все эти силы пришли в движение, растянувшейся вдоль дорог турецкой армии грозит участь быть окруженной, разрезанной на несколько изолированных частей и уничтоженной, так что до спасения не сумеет добежать ни один турок.

При этом дополнительно положение турецкой армии осложняет то, что албанцы в Османской империи ощущают себя угнетенным меньшинством и в своей борьбе за независимость ориентируются на союз с Сербией и Черногорией. В нашей истории отношения между сербами и албанцами испортились гораздо позже, во второй половине двадцатого века, и связано это было с внутриалбанской борьбой коммунистов с антикоммунистами, а также с конфликтом албанского вождя Энвера Ходжи с югославским лидером Иосипом Броз Тито и советскими оппортунистами хрущевско-брежневского разлива. В результате маленькая Албания стала в европейским подобием Северной Кореи, а потом, отойдя от коммунизма, рухнула в его прямую противоположность, превратившись в еще одну язву Балкан. Но пока ничего подобного не произошло, албанцы считают своими друзьями черногорцев и сербов, а не турок, и еще больше это касается горан – маленького народа, смешанного иллирийско-славянского происхождения, принявшего ислам еще в пятнадцатом веке, но сохранившего национальные особенности и не забывшего свой язык.