Аллегро с огнем

– Маленький мой, – прошептал Макс и поцеловал мокрый висок. – Ничего, ты скоро все поймешь.

Вновь пристегнув одну руку парня к лестнице, Макс укутал худые плечи и начал прибираться. Еду, естественно, никто не тронул. Убрав поломанные ветки, мужчина подвинул стул с установленным на него подносом ближе к мальчишке, погладил последнего по темным волосам, взял ведро и ушел. Надолго оставлять Женю одного не следовало, но и себя в порядок нужно было привести. Наскоро приняв контрастный душ и переодевшись, Туманов прихватил обезболивающие таблетки, бутылку воды и вернулся в бассейн. Женя сидел все в той же позе, привалившись к стене. Он уже очнулся и апатично смотрел перед собой. Боль огнем жгла спину, ощущения были как при высокой температуре, даже кости начало ломить, хотелось сильнее закутаться в плед и в то же время не шевелиться совсем. Приближающиеся шаги звучали набатом, но страха перед мучителем почему-то не было, возможно потому, что стало совершенно плевать на происходящее. Крепкие пальцы зарылись в волосы, приятно поглаживая кожу и чуть поворачивая голову. Женя сфокусировал взгляд и увидел перед собой внимательные глаза цвета стали. Как же теперь им общаться после всего, что произошло? Неужели, когда приедут родители, Макс будет делать вид, что ничего не случилось? А если те в курсе и намеренно оставили сына на перевоспитание садисту? Или крестный просто смоется куда-нибудь за Урал, чтобы избежать наказания? Женя смотрел на мужчину перед собой, словно увидел впервые: красивый, высокий, чужой. Он считал пульс, задавал вопросы о его состоянии, а юноша честно, не задумываясь, отвечал. В рот запихнули какие-то таблетки, заставили попить воды и оставили в покое.

Состояние парня было удовлетворительным, только усталость от перенапряжения и небольшая апатия, что вполне естественно после случившегося. Ему нужно было время все осознать, подумать, отдохнуть. Поправив шерстяной плед на тонких плечах, Макс отправился убирать бардак в коридоре, устроенный неумелым бунтарем. Его попытку побега легко было предугадать по бегающим глазам, напряженному телу и замедляющемуся шагу. Если бы мужчина не обмотал цепь поводка вокруг собственного запястья, то Жене удалось бы осуществить задуманное. За механической несложной работой прошло совсем немного времени, но его хватило, чтобы собственные мысли и чувства смогли прийти в подобие порядка. Вернувшись в бассейн с пустым и чистым ведром, Макс обнаружил, что Женя крепко заснул, так и не поменяв позу. Он не стал будить парня, поставил бутылку воды рядом со стулом и вернулся в дом. Завтра день обещал быть сложным и долгим: всего два пациента утром, но вечером на дому еще один. Придется мотаться в город и обратно несколько раз, ведь оставить Женю одного он не мог. Просидев в гостиной за ноутбуком до поздней ночи, Макс так и заснул на диване.

Следующее утро отличалось от предыдущих лишь местом пробежки. Макс никогда не ограничивал себя в удовольствии наслаждаться утренним воздухом, а вдали от города, в сосновом лесу, сам бог велел вставать с восходом солнца. После контрастного душа он приготовил завтрак и поспешил к Жене. На удивление, парень не обозлился на него за порку розгами. Он уже не спал, когда мужчина вошел в прохладное помещение бассейна, и пожаловался на боль в скованной руке. Запястье было лиловым, что неудивительно. Макс положил принесенную с собой книгу крестнику на колени, освободил несчастную руку и заковал другую.

– Айзек Азимов? Ты серьезно? – рассматривал обложку Женя.

– Мальчишки любят фантастику, – пожал плечами Макс и принялся разминать пострадавшее запястье парню.

– Ай!

– Прости. Ты же понимаешь, что я не могу тебя сейчас отпустить? Вечером привезу кожаные браслеты, тебе станет легче и синяков не останется.

Женя обалдело смотрел на крестного и несколько секунд открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Его мучитель так просто говорил про новые оковы, будто о погоде. Пока парень пытался прийти в себя, мужчина уселся в плетеное кресло напротив и приступил к завтраку.

– Макс, – нарушил тишину Женя, сумев наконец собраться с мыслями, – скажи, ты давно свихнулся? Только без обид! Ты же врач и должен об этом знать.

Но крестный не обиделся, даже тихо рассмеялся приятным, низким смехом. Этим утром он вновь был в черных туфлях, строгих, зауженных брюках и рубашке, на этот раз белой с высоким воротником. Он закинул ногу на ногу, поставил чашку на блюдце и спокойно ответил:

– Нет, Жень. Я всегда таким был. Сколько себя помню.

– Каким? Садистом?

– Да.

Последнее было сказано уже без смеха, уверенно, с серьезным выражением лица. Он смотрел на Женю открытым взглядом, и парень четко понял: крестный осознает себя целиком и полностью. Он сглотнул и снова спросил:

– Как же ты людей лечишь?