Аллея ловушек

– Я не мог поверить, что не в силах ей помочь. Впервые в жизни я проклинал мир сладкомагов. Дни и ночи я просиживал в Зале легендарного знания в поисках какого-нибудь решения. – Казалось, господину Шноттеру тяжело говорить об этом. – И тут мне опять вспомнились рассказы Мортимера. Будучи магистром, я уже знал, где хранятся рецепты, обладающие мощной магической силой. Но этот был особенным, потому что представлял собой опасность, и, наконец увидев его, я понял, что эта магия не решит проблемы, а только создаст новые. – Пальцы старика крепче обхватили трость. – Несколько недель спустя Мэгги умерла, и я совершенно потерял голову… Часто, чтобы забыться, я обретался в одном пабе на Аллее горькой сладости, где и услышал разговор Мортимера и нескольких других сладкомагов. Они говорили об этом особом рецепте и об одном магистре, который переметнулся на сторону Союза Иных и приведёт их в музей. Это вывело меня из оцепенения. Я осознал, что должен выкрасть рецепт, чтобы он не попал в руки злодеев. Внезапно я перестал понимать, кому из магистров можно доверять.

– Вы не хотели, чтобы кто-нибудь пострадал, – с сочувствием заметила Элина.

Господин Шноттер кивнул:

– Я опасался, что музей перестал быть для рецепта надёжным местом – и, видимо, не ошибался. Но потом случилось сразу столько всяких событий: я выкрал страницы, произошла Великая Распря, которая повлекла за собой изгнание хранителей. Вдруг показалось, что наследие Мэгги утрачено навсегда.

– Вы в этом не виноваты, – сказала Чарли. – Благодаря краже Иные не смогли завладеть рецептом.

– Да, – подтвердил Робин. – Вы совершили настоящий подвиг!

Лицо господина Шноттера по-прежнему оставалось печальным.

– Я никогда не был до конца уверен, что поступил правильно… Я долго размышлял, где бы спрятать рецепт, и вспомнил одну историю Мэгги про Часы точного времени мадам Пико – аппарильо, который может хранить тайну и до нужного момента оберегать её. Я не мог объяснить себе, почему спустя столько десятилетий он заработал в «Горькой сладости» именно для меня, но это так.

– Магистры вас не преследовали? – спросила Чарли. – Если вы с Мэгги жили в Белони, то они знали, где вас найти. Вас никогда не судили за ваш поступок?

– Иногда лучшим тайником оказывается тот, что прямо под носом, – объяснил господин Шноттер. – Магистры нашли меня, арестовали, довольно долго продержали в тюрьме, допрашивали с помощью магических сладостей… Но во мне ещё жива была эта искра, воспоминания о Мэгги, придававшие мне сил, и я сумел противостоять магии и сохранить свою тайну.

Элина содрогнулась при мысли о том, сколько всего выпало на долю господина Шноттера.

– Почему же магистры отпустили вас и даже помогли затаиться в Белони?

– Иногда я задаюсь тем же вопросом, – сказал господин Шноттер. – И всё-таки я догадываюсь, почему они не заточили меня в одну из камер навсегда. За долгие годы в должности магистра я многое сделал для консилиума. В Музее конфетных искусств меня знали ещё со времён моей учёбы. Кроме того, бо́льшую часть жизни я посвятил защите договора Пико. Не говоря уже о том, что за меня поручился магистр Родерик Боне.

Рассказ господина Шноттера сильно впечатлил Элину. Он так много пережил, так много сделал… И она надеялась, что в будущем он подробнее расскажет им о своей жизни и временах, когда был магистром.

– Боне? – переспросила Элина. – Как госпожа магистр Боне?

– Да. Он, когда стал моим учителем, был всего на несколько лет старше, и однажды в поездке, куда мы отправились по поручению магистров, произошёл инцидент, при котором я, так сказать, спас ему жизнь.

– Как это? – удивился Робин.

Господин Шноттер лишь отмахнулся, оставив его вопрос без ответа.

– Он учил меня, и нас связывала тесная дружба. Особенно после того, как меня назначили магистром и мы работали бок о бок. Думаю, он вступился за меня, и это по его инициативе меня отправили в ссылку. Возможно, Родерик тоже считал, что у моего поступка есть и положительная сторона.

– Но, чтобы отправиться на аллею, вы разрушили колдовские чары, – сказала Чарли.

– Да, разрушил, – ответил господин Шноттер. – Потому что выполнить задание госпожи Боне было важнее, чем оставаться в укрытии.

Открыв было рот, Элина покачала головой. Разумеется… говорить об этом задании он не имел права, как и сказал им в Лечебном зале.

– Какая удивительная история, – сказала она в конце концов.

– Какая удивительная история, – повторил за ней господин Шноттер.

Они ещё несколько минут постояли у могилы, а затем неспешно отправились к воротам. Робин и Чарли принялись спорить о том, у кого будет храниться чемодан, и, увлекшись, ушли вперёд, не замечая, что Элина остановилась.

Она ещё раз оглянулась на могилу.

Остановился и господин Шноттер:

– Мне так её не хватает.

Элина улыбнулась ему:

– Мэгги очень гордилась бы вами.

– Она бы всеми нами гордилась, – сказал господин Шноттер. – Постой-ка. – Он полез в нагрудный карман своей жилетки и вытащил оттуда брошь с уже хорошо знакомым Элине символом. – Я долго хранил её. Когда-то она принадлежала Мэгги, и я… хочу отдать её тебе.