Аллергия на убийства

— Послушайте, я обсуждал это с медэкспертом. Они провели очень тщательную токсикологическую экспертизу. Кровь отправляли на анализ даже в лабораторию другого штата. Нет никаких свидетельств в пользу отравления.

— А если это был яд, который невозможно обнаружить? — спросила я скорее себя, чем Якобовича.

Однако сержант всё равно ответил:

— Но ведь мы разговаривали с экономкой, которая готовила еду для девочки, и она божится, что никто не мог ничего подбросить в пищу.

— Ну а, допустим…

— Естественно, эксперт предположил, что девочке могли сделать какую-то инъекцию, — предвосхитил он мой вопрос. — В поисках следа от укола он осмотрел тело бедняжки чуть ли не под микроскопом — проверил даже под волосами и под ногтями. — Тут я невольно поёжилась. Понадеявшись, что сержант Якобович не заметит, но он заметил. — Однако наш эксперт не нашёл никаких подозрительных отметин, никаких следов насилия. Ровным счётом ничего.

— Можно мне взглянуть на фотографии места преступ… то есть места, где разыгралась трагедия? — попросила я.

— Ну, вообще-то… — замялся Якобович. И вдруг улыбнулся: — О'кей. Почему нет? И потом, если меня выгонят с работы, всегда могу податься в порнокино.

Определённо, с чувством юмора у этого парня порядок!

Он вышел, а мне предоставилась возможность поёрзать на стуле, тщетно пытаясь размять тыл, занемевший от деревянного садиста. Через пару минут сержант вернулся с папкой, достал из неё несколько снимков и положил передо мной.

— Вот, изучайте. Только не очень явно, ладно? — А сам уселся за стол и потянулся к телефону.

Пока Якобович был занят беседой, я склонилась над фотографиями. Вновь и вновь у меня сжималось сердце при виде хрупкой фигурки, распростёртой на полу.

На верхнем снимке (крупный план тела) Кэтрин лежала ничком на ковре, длинные белокурые волосы разметались вокруг головы. Правая рука выброшена вперёд, а левая, со сжатыми в кулачок пальцами, вытянута вдоль тела.

Были там и другие снимки Кэтрин, сделанные с разных ракурсов, а также фотографии отдельных частей библиотеки и общий план комнаты. На одной фотографии я заметила перевёрнутый стул возле карточного столика. На другой была хорошо видна бронзовая лампа, о которой говорила Луиза, — валялась на полу, прямо перед круглым вишнёвым столом, рядом с телом. А на третьем снимке в углу коричневого диванчика виднелась книжка — я даже разобрала часть названия: «Мальчик с планеты…».

Я ещё раз поочерёдно просмотрела все снимки, теперь уже более внимательно. Тут-то меня и осенило!

Вот крупный план вишнёвого стола. На нём, само собой, телефон, до которого, по мнению большинства, пыталась дотянуться покойная. Телефон стоял на самом дальнем от дивана краю стола. А с той стороны, что ближе к дивану, почти напротив телефона лежала метёлка из перьев для смахивания пыли. Так вот, справа от метёлки стояла рамка с коллажем из маленьких фотографий.

Любопытно, когда я осматривала библиотеку и спросила Луизу, всё ли в комнате на своих местах, как в день смерти Кэтрин, экономка не сказала об этой рамке. Но при мне-то её там точно не было!

Ну и не было, дальше что, великая сыщица! — осадила я себя. О чём собственно, речь? Какая-то рамка с какими-то фотками, а отнюдь не бесценное фамильное сокровище! Какое значение может иметь эта штуковина?

Но проверить-то не повредит. В конце концов, больше мне пока зацепиться не за что.

Тут сержант Якобович повесил трубку и, повернувшись ко мне, внимательно вгляделся, будто пытаясь прочесть мои мысли.

— Возможно, я ошибаюсь, — заметил он, — но сдаётся мне, вы по-прежнему сомневаетесь, что девочка умерла от своей болезни.

— Не в этом дело. Просто пытаюсь исключить все другие варианты. Я ведь сказала вам это по телефону, помните?

— Помню, но по-моему… — Якобович повёл плечами. — Ладно, неважно. — Он подался ко мне: — Слушайте, я не утверждаю, что девочку не могли убить, мало ли — всякое бывает. Но в данном случае это более чем сомнительно. Повторяю, вскрытие было проведено тщательно, и всё указывало на одну причину смерти: бедняжка, к несчастью, уродилась очень больной. Вот и всё. И если откровенно, меня удивляет ваша клиентка. Ей бы радоваться, что ничего не нашли и что её внучка умерла своей смертью.

Я уже раскрыла рот, чтобы разъяснить ход мыслей миссис Корвин, но поспешно закрыла, поскольку Якобович озвучил мои собственные мысли.

— Знаете, — заметил он нарочито бесстрастно, меж тем как щёки порозовели от волнения, — я могу понять, как она винит себя за то, что не поверила внучке насчёт автомобиля. Думает, наверное, что если б поверила, то приняла бы какие-то меры и ничего бы не случилось. И если бы установили, что Кэтрин убита, у миссис Корвин появился бы серьёзный повод для самобичевания. Но дело в том, что, вздумай кто-то прикончить девочку — а я готов поклясться, что это не так, — убийца нашёл бы способ, даже если бы бабушка наняла телохранителя.