Аллергия на убийства

В жизни не бывала в приёмной педиатра, во всяком случае не в этом веке. Так что меня впечатлили старания доктора Мадзелли развеселить своих маленьких пациентов. На бледно-жёлтых стенах красовались изображения животных, стилизованные под людей: нагловатая леди-утка в ярко-оранжевом платье, на высоченных шпильках и в вызывающей красно-зелёно-золотистой шляпке. В руках утка держала огромный фирменный пакет универмага «Блумингдейл», набитый покупками. Ещё там был удалой серый волк в белом цилиндре и белом же смокинге, подпоясанный широким лиловым кушаком. Изогнувшись в поклоне, волк вручал букет фиалок рыжей лисичке. Лисица щеголяла в расшитом блёстками бальном платье ослепительно-алого цвета. Рыжую морду венчала бриллиантовая тиара. Столь же незабываемо были наряжены жираф, кенгуру, крокодил и ещё какой-то зверь — явный плод творческой фантазии художника.

Но одними стенами веселье не ограничивалось. Обстановку приёмной составляли лилипутские креслица, конь-качалка и манеж, заваленный книжками и игрушками. Короче говоря, комната эта из кожи вон лезла, лишь бы заставить бедных деток позабыть, что они пришли сюда, дабы их кололи иголками, простукивали молоточками и запихивали в горло отвратительные палочки. И наверняка в некоторых случаях тактика срабатывала — по большей части с самыми маленькими пациентами и с обладателями плачевных коэффициентов умственного развития.

Итак, я устроилась на диванчике, обитом коричневым дерматином. Кроме меня в приёмной — в дальнем её углу, возле манежа, где забавлялся погремушками младенец, — сидела молодая женщина довольно невзрачной внешности. Она была настолько поглощена чтением любовного романа в бумажной обложке, что едва глянула в мою сторону, когда я вошла. Я взяла один из журналов, что лежали на столике рядом. Затем вернула его на место и взяла другой. Потом ещё один. В конце концов до меня дошло, что здешняя подборка ограничивается публикациями типа «Сегодняшняя мама», «Сегодняшние дети» и «Сегодняшние младенцы». Так-с, надо заняться чем-нибудь дельным. Достав из сумки заветный блокнот, я принялась изучать свои записи. И едва перешла ко второму параграфу, как услышала душераздирающий вой.

Нервы у меня, прямо скажем, не те что раньше, — да и тогда хвастаться особенно было нечем, — так что меня едва не хватил инфаркт. Я покосилась на соседку по комнате. Книжка валялась у её ног, одной рукой женщина держалась за сердце, а другой прикрывала рот. Через несколько секунд вой прекратился, и она виновато улыбнулась мне:

— Адаму всего четыре месяца. — И нагнулась за книжкой.

Я вернулась к своим записям. И добралась аж до второй страницы второго параграфа, когда моё спокойствие снова было прервано. На этот раз источником шума был зарёванный мальчуган, которого проволокла в приёмную высокая, глубоко беременная дама. Мальчик тщетно рвался обратно. Понятия не имею, сколько ему было лет. При отсутствии собственных детей мне трудно судить о возрасте чужих. На мой взгляд, горлодёру было где-то от двух до шести.

— Пожалуйста, не надо так кричать. Брайан, — негромко вразумляла его мамаша. — Доктор ничего плохого тебе не сделает.

— Ненавижу его! Ненавижу! Чтоб он сдох! — взвизгнул Брайан, наградив меня дикой головной болью.

— Брайан! Не смей говорить такие вещи! — осадила деточку мама, дёрнув за руку.

— А мне плевать! — вопил несмышлёныш, не оставляя попыток высвободиться.

— Возьми себя в руки! Что ты ведёшь себя как маленький!

— Папочка ни за что бы меня сюда не привёл! — заявил ребёнок, шумно сопя. — Папочка меня любит!

— А ну успокойся! — приказала ему мать.

Протащив крикуна чуть ли не волоком через всю приёмную, она, слава богу, решительным шагом миновала мой диванчик и устремилась к группе кресел в другом конце комнаты. Брайан между тем лягался, брыкался и протестующе вопил во всю глотку. Добравшись до кресел, мать склонилась к сыночку и погладила его по голове.

— Знаешь что, после того как побываем у доктора, мы с тобой пойдём в кафе и накупим всяких вкусностей.

— Мороженое? — просветлел мальчишка, разом перекрыв фонтан слёз и вытирая нос рукавом.

— На десерт. — Мать усадила его в кресло и принялась расстёгивать тёмно-синюю курточку.

— С шоколадом?

— Возможно. — Она сняла с него курточку.

А конфеты?

— Не торопи события. — Она рассмеялась.

В общем, в приёмной вновь воцарилась тишина, и я вернулась к чтению. Но не прошло и полминуты, как у меня объявился сосед.

— Привет, — изрёк Брайан, не без труда забираясь на диванчик. От меня он помощи не дождался.

— Брайан! — позвала его раздосадованная мать. — А ну-ка сядь!

— А я сижу, — невозмутимо отозвался детка.

— Не мешай тёте. — Она с тревогой взглянула на меня: — Вы не против, если он там посидит?

— Нет, конечно. — Моя третья ложь за день, который только начался.

— Если он будет вам мешать, скажите мне, хорошо?