Аллергия на убийства

— Если ты не пойдёшь, я не смогу увидеться с Бартоном. Говорю же тебе, он уже договорился с этим своим кузеном, — снова заскулила Пэт. И добавила, дабы у меня не осталось сомнений в безвыходности положения: — Пойми, мы с Бартоном проводим вместе все до единой ночи, с тех пор как познакомились!

Это признание подействовало вовсе не так, как она хотела. Меня так и подмывало сказать: «Ну вот и отлично, значит, самое время остаться в среду дома и почистить унитаз, прибрать в шкафу, сделать запись в дневнике или почитать книжку». Но вместо этого я услышала собственное ворчание:

— Всё, уломала, пойду.

Господи, какой же я бываю тряпкой!

* * *

Это случилось, наверное, полчаса спустя, когда я смывала косметику.

Клянусь, в этот момент я даже не думала о расследовании. Но вдруг в памяти всплыло одно замечание, которое оборонил Пол Лундквист в нашу первую встречу. И тотчас вспомнилось кое-что, ещё раньше сказанное Тоддом, — нечто, о чём ему не было никакого резона врать.

И мне вдруг стало предельно ясно — на сей раз ошибка исключалась, — кто убил маленькую Кэтрин Корвин.

То была не её сестра Барри.

Глава 34

Едва мне открылась правда, я тут же поняла, что мои так называемые «улики» против Барри Лундквист основывались на том, что среди всех лиц, так или иначе причастных к делу, только у неё имелись и мотив, и возможность. (Что, если задуматься, отнюдь не улика.) Но теперь я знала, что не у неё одной…

Мотив настоящего убийцы был менее очевидным, чем у Барри. И я попросту его проворонила. А кроме того, мне, мне застило глаза алиби — которое, как я вдруг сообразила, яйца выеденного не стоило. Сейчас я была уверена в своей правоте, и вот почему: наконец-то я располагала фактами.

* * *

Я поставила будильник на совершенно нереальное время 5.45 и мгновенно уснула.

Когда он прозвенел, моё тело чувствовало себя так, будто я только что уложила его в постель. Но усилием воли я всё-таки выбралась из кровати. Быстренько накрасилась и оделась («быстренько» для меня), а обретя более-менее сносный вид, выпила чашку своего несравненного кофе, дабы слегка рассеять туман в мозгах. И затем набрала номер. На часах было 6.43.

— Резиденция семьи Корвин, — объявила Луиза.

— Луиза, это Дезире Шапиро. Мне срочно нужно поговорить с миссис Лундквист.

— Подождите, пожалуйста, — последовал бесстрастный ответ.

Через минуту-другую экономка снова взяла трубку:

— Мисс Лундквист говорит, что придётся подождать до вечера. Ей надо быть на работе в восемь пятнадцать.

— Вы не могли бы кое-что ей передать? Скажите, что теперь я знаю, кто убийца — настоящий убийца, — и что мне просто необходимо поговорить с ней немедленно. Возможно, это вопрос жизни и смерти.

— Я передам, — согласилась Луиза с нескрываемым равнодушием.

— Ну что на сей раз? — отрывисто спросила Барри через несколько секунд.

Я принялась повторять чуть ли не слово в слово всё, что только передала через экономку:

— Я знаю, кто убийца — настоящий убийца, — и должна с вами увидеться. Это вопрос…

— Ну да. знаю. Жизни и смерти.

Сарказм я пропустила мимо ушей. (Имеет право, учитывая, как я себя вела вчера вечером.)

— Без вашей помощи мы не сможем привлечь к ответственности убийцу вашей сестры, — веско заявила я.

— Откуда такая уверенность, что на сей раз вы не ошиблись насчёт убийцы? — хмыкнула Барри не без издевки. (Но как я уже сказала, она имеет право.)

— Если вы позволите мне заехать на пару минут, я всё объясню.

Повисло молчание, следом громкий вздох и далее сдержанное:

— Встретимся за обедом. Но как можно ближе к моей конторе.

— Вы не понимаете! Это не может ждать. Что, если я заеду прямо сейчас, пока вы не ушли на работу? Обещаю, что долго вас не задержу.

Ещё один тяжкий вздох.

— Сколько вам надо времени на дорогу?

— Минут двадцать.

— Постарайтесь уложиться в пятнадцать.

— Да-да, хорошо. Только… миссис Лундквист? Прошу вас, никому не говорите о моём звонке.

— Господи, а о чём тут говорить-то? И кстати, миссис Шапиро, не обольщайтесь, будто вы меня убедили в том, что это не очередная ваша идиотская фантазия. — С этими словами она бросила трубку.

* * *

Когда я приехала, Луиза провела меня в столовую, впечатляющее шестиугольное помещение: плиточный (возможно, мраморный) пол в бело-зелёную клетку, красивые обои с цветочным узором — на белом фоне редко разбросаны огромные розовые пионы с тёмно-зелёными листьями. Барри сидела за небольшим столом с прозрачной столешницей и пила кофе. На белой крахмальной льняной салфетке перед ней я заметила крошки: значит, она уже поела.

Жестом Барри предложила мне присесть напротив, где на такой же белой крахмальной салфетке красовалась белая с золотой каёмкой тарелка. Затем молча поднялась и шагнула к буфету. Там стоял большой электрический кофейник, рядом — с полдюжины чашек и блюдец. Налив кофе в одну из чашек, Барри передала её мне. А затем снова присела, кивнув на корзину с тостами и пирожными в центре стола:

— Угощайтесь.

— Нет-нет, спасибо. Кроме кофе, в меня сейчас ничего не полезет. — заявила я, принимая от неё сливки и сахар.