Аллигат

Она поняла, куда он клонит. Что она делает в фабричной библиотеке на низкооплачиваемой должности, когда — если не брать в счёт работу учителем — можно неплохо устроиться помощником руководителя или переводчиком? Английский язык она знала чуть хуже французского, но это дело поправимое: было бы желание. Одно время она подрабатывала переводами, когда была в том необходимость. А два года назад — после вступления в должность нового директора, — задалась целью хотя бы что-то изменить в своей вялотекущей жизни. Прошла два собеседования, отозвавшись на объявления о поиске помощника руководителя со знанием французского языка. Долго приходила в себя от первого собеседования, которое оказалось ничем иным как поиском покладистой секретарши для любвеобильного начальника. Второе собеседование закончилось стандартной фразой «Мы вам перезвоним». Не перезвонили.

— Читали? — услышала заинтересованный голос директора.

— «Чуму»? — очнулась она. — В русском переводе. Для меня это тяжёлый роман.

— Согласен. Эти бесконечные мысли о смерти, — захлопнул он папку с личным делом и отложил.

— Нелегко представить, как люди пытались бороться с болезнью, от которой нет лекарства и которая не щадит никого, — произнесла задумчиво Ольга, потирая на ладони вмятину от брелока.

— Я её перечитываю второй раз, и каждый раз открываю что-то новое для себя. Не хотите сравнить с русским переводом?

— Нет, — покачала головой Ольга, — не люблю эту книгу.

— Думаю, сам Камю не хотел, чтобы читатели понимали и любили её.

Ольга замолчала. Нить разговора ускользала и только одна мысль не давала ей расслабиться и сосредоточиться на беседе — успел ли Бобров замолвить за неё словечко?

Немного выждав и поняв, что ему более не стоит рассчитывать на её откровенность, директор встал:

— Идёмте. Посмотрю библиотеку.

Как она и предполагала, мужчина оказался высоким. Дорогой костюм сидел на нём как влитой, выгодно подчёркивая хорошую физическую форму.

Катя, увидев вышедшего руководителя, с обворожительной улыбкой поспешила к нему и подала несколько распечатанных приказов:

— Антон Дмитриевич, подпишите, пожалуйста.

Ольга взглянула на секретаршу — само совершенство.

В приёмную вошёл Бобров и, пока директор читал и подписывал приказы, взял Ольгу под локоть, вывел в коридор и зашептал:

— Не волнуйся, Оля. Я всё улажу.

С её души упал камень: Бобров не успел поговорить с директором. А ведь собирается! Ольга вскинула на него расширившиеся от негодования глаза и, проводив взором пробегавшую мимо сметчицу, не повышая голоса, заговорила:

— Вячеслав Леонидович, зачем вы хлопочете за меня?

— Как… зачем? — опешил он. — Разве ты готова вернуться в школу? — сочувственно заглянул в её лицо. — Здесь тебе будет лучше. Я оберегаю тебя от новых душевных травм.

Впервые кто-то напомнил ей о прошлом, резкой болью полоснувшей по сердцу. Ольга, стараясь держать себя в руках, с сожалением выдавила:

— Оберегаете от новых, вскрывая старые.

— Но… — запнулся он в поисках оправдания случайно вырвавшимся словам.

— Не надо, прошу вас, — вырвала она руку, отстраняясь. — Надеюсь, вы меня поняли.

Директор, появившийся в дверях приёмной, смерил Боброва пронизывающим взглядом. Кивнув Ольге, чтобы следовала за ним, устремился по коридору в сторону лестничной площадки.

Глава 3

С неожиданным волнением Ольга смотрела, как Антон Дмитриевич с неподдельным интересом ходит у стеллажей с книгами, не упуская случая коснуться длинными сильными пальцами кожаных корешков.

— Согласен с вами, что книги на бумаге стали читать значительно меньше. Жаль, — изучал он потолок и пол. — Они становятся дорогой вещью для среднего гражданина. Низкие тиражи, высокие типографские издержки, накрутки магазинов, конкуренция с электронными изданиями.

— Снижение доходов населения, — поддержала разговор Ольга, понимая, что откровением в его кабинете подписала себе приговор и дни её работы в библиотеке сочтены. Странно, но пока горечи утраты она не ощущала. — Раньше бабушка в подарок покупала внуку книгу, а теперь — нет.

— Это что?

Они подошли к окну в конце помещения, где на столе стояло оборудование с первого взгляда непонятного назначения.

Антон Дмитриевич оглаживал потемневшую от времени дубовую поверхность тисков, улыбаясь и дивясь:

— Это переплётный механизм? Ему не меньше полторы сотни лет! Откуда он здесь?

— Верно, станок для изготовления и ремонта переплётов, — подтвердила Ольга, разделяя радость нового директора. Вспомнила, как сама восхищалась старинным устройством. А сколько ей пришлось потратить времени, чтобы разобраться в нём? Почистить, изучить и испытать его на деле, предварительно сняв и отдав заточить нож для резки бумаги?

Директор рассматривал тиски, гобель, шпальты, вертел в руках молоток:

— Всё в отличном рабочем состоянии.