Аллигат

— Это был тяжёлый год. Кончалось жаркое засушливое лето. С ранней весны не пролилось ни капли дождя, — пригласив жестом виконтессу сесть в кресло, он сел напротив неё. — Солнце выжгло всю траву и виноградники. Сохли деревья, гибли животные. Пропадал урожай. Участились набеги венгров. Горели деревни, умирали люди. Бригахбург по просьбе брата, не справлявшегося с ситуацией, выехал из Аугсбурга в Бригах. Пфальцграфиня с детьми последовала за ним. Герард постоянно находился в разъездах, возвращаясь на короткое время в замок и отбывая вновь, наводя порядок на землях графства. Вэлэри хозяйничала в замке. Очень скоро обстановка улучшилась, напряжение схлынуло. В тот раз муж задержался. Не было от него и гонца. Пфальцграфиня пребывала в неведении недолго — Герарда привезли тяжело раненым. Следом пришла неизвестная болезнь. Воины гарнизона, заражая окружающих, умирали один за другим.

— Эпидемия или вспышка местного заболевания? — спросила Ольга, гадая: «Холера, малярия, лихорадка?» Обычный грипп тоже может загубить немало жизней.

— Не знаю, — отвлёкся Мартин, убрав упавшую на лоб прядь волос. — Об этом ничего не говорится. Пфальцграфиня приказала закрыть ворота, построить баню, никого не впускать и не выпускать из замка под страхом смерти. Она также никого не пускала в покои мужа, лично ухаживая за ним. А он угасал, медленно и верно. Но так ведь не бывает, чтобы кто-то не ослушался, и всё прошло гладко?

Вздохнув, лорд Малгри прошёл к портрету семейства Бригахбургов и подождал, пока к нему подойдёт Шэйла.

— Однажды она отлучилась. Ненадолго. Вернувшись к Герарду, нашла под его боком их дочь, соскучившуюся по отцу и сбежавшую от няньки. Девочка заболела тоже. Вэлэри фон Бригахбург заперла в покое мужа и дочь, оставив их на попечение провинившейся няньки. И ушла в молельню, приказав не беспокоить её, пока она сама оттуда не выйдет.

Ольга слушала, затаив дыхание, уже зная, что произойдёт дальше. Лёгкая дрожь сотрясла её тело.

— Пфальцграфини не было три дня. Ранним утром четвёртого дня её, полуживую, нашли у ворот. С их обратной стороны, — граф многозначительно посмотрел на невестку. — Измученная и израненная, Вэлэри едва дышала. Она необычайно быстро пришла в себя. Её муж и дочь к этому часу уже находились в беспамятстве, а на башнях замка реяли чёрные стяги. Пфальцграфиня приказала растопить камин, принести чистое бельё и много воды. Заперлась в покое вместе с умирающим мужем и дочерью. В этот день прошёл сильный ливень, а через два дня Вэлэри вышла из покоя. Победительницей. Все, кто ещё к тому времени не умер в замке, пошли на поправку.

Ольга смахнула набежавшие слёзы и охрипшим от волнения голосом спросила:

— И никто не заинтересовался, как она оказалась за пределами замка и где пропадала три дня?

— Думаю, вопросы были, и этому нашлось разумное объяснение, — улыбнулся мужчина. Неравнодушие Шэйлы пришлось ему по нраву. — В каждом замке есть тайный ход, ведущий за его пределы, а женщины очень смелы, изобретательны и изворотливы, когда им или их семье угрожает серьёзная опасность.

— Но мы-то с вами понимаем, что произошло, — улыбнулась ответно Ольга, искренне радуясь, что её современница спасла свою семью и оставшихся больных от смерти. Она не удивилась самоотверженности Вэлэри.

Нечему удивляться.

Когда твои любимые смертельно больны, и ты знаешь, что можешь попытаться что-то сделать для их спасения, ты пойдёшь на всё. Будешь цепляться за мизерный шанс, чтобы использовать все возможные средства. Не колеблясь и не сожалея ни о чём, ты отдашь всё. Отдашь свою жизнь. Если потребуется, не задумываясь, продашь душу дьяволу за спасение любимых, без которых твоя жизнь потеряет смысл.

Ольга, как и его сиятельство, смотрела на семейный портрет Бригахбургов:

— Теперь я понимаю, почему вы не ищете переводчика аллигата. Чтобы больше никто не узнал вашу семейную тайну.

— На́шу семейную тайну, — поправил её Мартин.

— А ещё есть родственники?

— Есть в Австрии дальняя родня. Главная ветвь семейного древа произрастает здесь, в Малгри-Хаус.

— И всё?

— Всё. После первой волны Чёрной смерти в четырнадцатом веке в нашем роду остался единственный мужчина, которому посчастливилось выжить — граф Кристиан фон Эберхардт. От него и пошло возрождение рода.

Не густо, — опечалилась Ольга. Вот и с Шэйлой семейству не повезло. Недальновидным оказался граф Малгри. Вместо того чтобы выбрать сыну невесту из многодетной семьи, гарантировав этим многочисленность потомства, он остановил свой выбор на единственной дочери маркиза Стакея. Будь жива мать Стэнли, она бы обратила на это внимание. Не потому ли граф собрался жениться, что шанс заполучить наследника от сына резко упал?

— Что скажешь, Шэйла?

Он ждёт от неё признания или её мнения об услышанном?