Аллигатор

Виктор сидел за столом, стараясь понять, что произошло полчаса назад в кабинете заместителя министра. Он многого не понимал, может, оттого что был не искушенным человеком в политике. Во времена Советского Союза каждое подобное происшествие было своеобразным ЧП, которое не вписывалось в общую идеологическую модель общества, и поэтому принимались исключительные меры, чтобы подробности этого происшествия не стали достоянием общественности. Однако это преступление не удалось скрыть от глаз общественности, и многие средства массовой информации опубликовали сведения о задержании Васильевского людоеда. Город на какой-то миг затаил дыхание от небывалого преступления, но вскоре забыл об этом.

Сейчас Абрамов не брался судить – прав ли был заместитель министра, запретив им расширять зону поиска пропавших, но, наверное, не прав. Виктор сидел за столом, тупо смотрел в потрескавшийся от времени потолок и не мог понять, почему им запретили установить истинную картину этого преступления.

Арестованный Сергеев, словно чувствуя все это, говорил и говорил об убитых им женщинах. Он сообщал все новые и новые подробности каждого своего убийства, детально описывал приметы этих женщин. Абрамов, как обычно, сидел за столом и тщательно все записывал, так как еще рассчитывал, что все это может измениться, и ему снова позволят включиться в работу по установлению личностей убитых женщин. Сергеев великолепно знал, что ему грозит, и поэтому был предельно искренен в своих показаниях.

Во время одного из допросов в кабинет оперативника УИТУ Валеева вошел следователь прокуратуры. Он, молча, присел на свободный стул и, послушав минут тридцать исповедь Сергеева, попросил конвой отвести того в камеру. Когда Абрамов, Валеев и следователь остались втроем, он сообщил им, что прокуратура считает, что все следственные действия они должны прекратить, так как наработанного ими материала вполне достаточно для суда.

– Все, ребята, прекращаем этот треп с Сергеевым. По мнению руководства прокуратуры, он сейчас начинает нам гнать порожняки. Чем дольше мы занимаемся проверкой его показаний, тем дольше он живет. Я, например, полностью согласен с мнением моего руководства, поэтому с этого дня я запрещаю вам какие-либо контакты с этим человеком.

– Но почему? Разве следствие что-то потеряет, если мы установим или выявим личности других его жертв?

– Следствию больше не нужны его жертвы. Их и так достаточно, чтобы приговорить его к исключительной мере наказания.

– Тогда мне совсем непонятно, почему вы не разрешаете нам работать с ним дальше. То, на чем базируется ваше обвинительное заключение, уже доказано и подкреплено экспертными заключениями. Мы не сможем сломать то, что вами закреплено.

– Не будьте такими настырными и глупыми. Представьте себе, что мы, помимо этих семи его жертв, докажем еще тридцать человек. Тогда встанет один простой вопрос: как правоохранительные органы республики могли позволить этому Сергееву убить и съесть сорок человек, куда они смотрели? Неужели это так сложно понять? Мы сейчас еще не знаем, как отреагирует Москва на все эти убийства, кого покарает, а кого помилует. А здесь еще три десятка жертв?

– Скажите, Геннадий Владимирович, а вас не будет мучить совесть за принятое решение?

– Во-первых, принимал их не я лично, а люди, облеченные властью для принятия подобных решений. Во-вторых, Сергеев своеобразный волк в человеческом обличии. Он, словно санитар леса, уничтожал никому не нужных людей, тунеядцев и бродяг, кто никогда ничего не давал ни вам, ни нашей родине. Это балласт, от которого всегда старается избавиться общество.

– Погодите. Я это уже где-то слышал: ваши мысли или мысли ваших руководителей чем-то схожи с идеологией фашизма.

– Не нужно вешать подобные ярлыки. Вы ведь еще хотите работать в органах внутренних дел?

Абрамов, молча, развернулся и вышел из кабинета.

***

Время летело, и вскоре все забыли о Васильевском людоеде. Союз переживал новых маньяков – Андрея Чикатило, Сергея Ткача и других, жертвами которых стали десятки ни в чем не повинных людей. Вскоре Алексея Сергеева осудили. Верховный суд республики Татарстан приговорил его к смертной казне по редчайшей на тот момент статье – «каннибализм». Его друга и сожительницу суд почему-то пожалел. Их приговорили к пятнадцати годам лишения свободы, несмотря на то, что данные лица не только помогали убивать женщин, но и разделывать их трупы, а мясо употребляли в пищу. По всей вероятности, осудить всех их по статье «каннибализм» суд не решился, для него было достаточно и одного каннибала Сергеева.

Прошло около года, после того как Абрамов последний раз видел Сергеева. Однажды, находясь в следственном изоляторе, он услышал эту фамилию от одного из оперативников УИТУ.

– Толик, а разве он еще сидит у вас? Я думал, что его давно этапировали в другой изолятор, где приводят приговор в исполнение?

– Нет, Виктор Николаевич, он до сих пор содержится в нашем изоляторе. Хотите на него посмотреть?