Аллигатор

— Ну и что вы предлагаете? Сидеть в кабинете и подписывать ложные ответы на запросы? Насколько я знаю, каждый из ваших участковых обслуживает определенные участки, в которые входят садовые товарищества и общества. У меня один вопрос — они отрабатывали эти участки или нет? Судя по целой кипе ориентировок, которые находятся в одном из журналов, никто этого не делал. Вопрос — а почему? Потому, что вы им не поручали или потому, что вы у них не спрашивали, исполнили они это поручение или нет?

— Вы знаете, чем отличаются сотрудники милиции, работающие на «земле», от сотрудников из МВД? Так я вам сейчас объясню. Вы теоретики, а мы практики. Вы говорите, что мы должны это делать, не представляя даже, как это делается.

Я усмехнулся.

— Извините, товарищ майор, но я не согласен с вами, по одной лишь причине. Можно не выполнить указание, сославшись на объективные сложности, отсутствие исполнителей и так далее, но докладывать в МВД заведомо ложные сведения о выполнении, не сделав практически ничего, нельзя. За это, знаете, наказывают.

— А вы попробуйте наказать меня! У меня свой начальник отдела, который в отличие от вас хорошо знает, как работать на «земле».

Он встал из-за стола и молча направился к выходу из кабинета. Дождавшись, когда я выйду из кабинета, он закрыл дверь и заглянул в кабинет, где сидел участковый инспектор.

— Гараев, предоставьте капитану схему садовых участков, а также списки охранников и председателей обществ. Если капитан желает, то пусть сам и обходит все эти общества.

Начальник отделения вышел из здания и, сев в ожидавшую его автомашину, куда-то поехал. Я посмотрел на притихшего участкового инспектора.

— Выполняйте указания вашего начальника. Я подожду, когда вы подготовите все эти документы.

Минут через сорок я вышел из отделения милиции и направился в сторону станции.

* * *

Вагон электрички был полупустым. Всего шестнадцать пассажиров, дремавших, удобно устроившись на деревянных сиденьях. Я сидел и пытался рассмотреть здания и постройки, проносящиеся за окном вагона. Часы показывали начало десятого вечера. Достав из кармана списки садовых обществ, я стал просматривать фамилии председателей и охранников.

«Нужно пробить охранников через информационный центр. Наверняка среди них есть и ранее судимые люди, — подумал я. — Может, с ними поработать, вдруг и выйду на кого-нибудь, кто мне подскажет причину исчезновения женщин».

Пришла мысль о ближайшем воскресенье, ведь я обещал сводить дочку в зоопарк. Вагон резко дернулся. Раздался скрежет тормозов, и электричка остановилась. Я вышел из вагона и направился в сторону центрального вокзала.

Сегодня я плохо спал. В голове крутились мысли о каком-то серийном убийце, который охотится на женщин, убивая их. Они были столь навязчивы, что я никак не мог от них отделаться. Я встал с постели и пошел на кухню. Разогрев чайник, я налил себе полный бокал чая и раскрыл взятую накануне из библиотеки книгу по психологии. Я пытался найти в ней характерные признаки серийных убийц и маньяков. Книга была довольно сложной, изобиловала медицинскими терминами и не все в ней было понятно мне. Отложив книгу в сторону и откинувшись на спинку стула, я задумался. Я был уверен, что нахожусь на верном пути. Однако связать все в единую цепь я не мог. У меня явно не хватало знаний по медицине, а также оперативного опыта.

«Завтра нужно зайти в специальную библиотеку. Может там есть какие-то научные разработки по этой теме. Ведь наличие в обществе маньяков и серийных убийц не обусловлено политической системой общества. Наверняка подобные наработки есть и у заграничных ученых и криминалистов», — подумал я.

Услышав шорох, я повернул голову и увидел стоящую в дверях жену.

— Ты что не спишь? Иди отдыхай! Я сейчас допью чай и тоже лягу.

— Смотри, Виктор! Сгоришь на работе. Стоит тебе сломаться, и ты станешь никому не нужным человеком. Я понимаю, ты хочешь кому-то что-то доказать. Не делай этого. Ты работаешь в коллективе, а коллектив таких, как ты, не любит, он не уважает людей, которые выше по своему развитию, чем вся основная масса. Чем и силен коллектив, так это сплоченной серостью. Звезды в коллективе не живут, их выдавливают.

— Ты не права. Я не хочу работать так, как работают они. Ведь за каждой бумагой, проходящей через мои руки, стоит чья-то судьба, чье-то горе или радость.

— Дело твое. Я просто боюсь за тебя. Тебя не сломал Афганистан со своей кровью и горем, но здесь все по-другому. Там были враги, которых ты знал. Здесь враги другие. Они мило улыбаются, пожимают тебе руку, но стоит тебе споткнуться, никто из них не протянет тебе руку.

— Да, брось ты! Я не верю и не хочу верить в то, что ты говоришь. А как же дружба, любовь? Может, их тоже нет на свете?

Она махнула рукой и вышла из кухни. Через пять минут я допил свой чай и направился в спальню.

* * *

Сергеев пьяными глазами смотрел на Мадину. Она молча поставила на стол сковороду с жареной картошкой и направилась в кухню.

— Тебя долго ждать? Так и водка может испариться из стаканов, — крикнул он и протянул руку к бутылке с водкой.