Алло, милиция?

— Он прав, — подтвердил Валентин. — Чтобы достичь победы, нужно знать теорию, конструкцию летательных аппаратов, иметь руки, растущие не из зада. А также деньги. Простенький авиамотор для тренировок стоит от восьми до семнадцати рублей. Для соревнований — намного дороже. Поэтому мы сами точим цилиндры и поршни. Даже отливаем заготовки.

— Здорово! Но меня больше интересует радиоуправление. Вы сами паяли пульт и приёмник?

Валентин взял передатчик в руки.

— Его — сам, по готовой схеме из журнала «Радио». А вот с приёмниками товарищ помогает. Он радиотехнический институт заканчивал, работает на заводе имени Ленина.

Оттуда же и детали, хотел уточнить Егор, но прикусил язык. Конечно! В стране вечных дефицитов или «достают» необходимое, или попросту крадут. Массивные узлы из телевизоров, виденные в гараже Томашевича, вряд ли пойдут для миниатюрного приёмника в самолёте. Это же не третье тысячелетие с микропроцессорами размером с ноготь. Что-то Томашевич доставал у коллег товарища Валентина с радиозавода.

— То, что скажу дальше, не должно выйти из этой мастерской. Есть версия, что баллон, рванувший в гастрономе напротив «Трудовых резервов», детонировал от электронного взрывного устройства с дистанционным управлением.

— Мы в числе подозреваемых?

— Как говорил наш препод по криминалистике, невиновных людей нет, есть только недоизобличённые. Шутка. Валентин, какова дальность такого самодельного передатчика?

— Отсюда до магазина не добьёт при этой чувствительности приёмника.

— А если её повысить?

— Будь я террористом, то не рискнул бы. С повышением чувствительности растёт вероятность сработки от помех. Не успеет уйти — бах, и соскребай его со стены.

— Хорошо. А если наращивать мощность передатчика?

Валентин разразился целой лекцией, из которой Егор не усвоил и половины, но понял главное. Даже если питать передающее устройство от аккумулятора автомобиля, а антенну приделать метров шесть, и то не хватит сигнала, чтоб бомбу на Калиновского, 46 подорвать с улицы Якуба Коласа.

В двухтысячных, если детонатор подключить к мобильному телефону и позвонить на него, бомба активируется с любого места, где есть покрытие. Но вот беда — в Минске 1982 года сотовой сети не существовало.

— Теперь представьте, в ваши руки попала бы требуха от электронного устройства, разрушенного при взрыве. Сложно ли отличить: это остатки радиоприёмника или электронных часов?

— Я точно отличу. В приёмнике наверняка будут колебательные контуры. В часах — ТТЛ-микросхемы или дискретные транзисторные ключи, индуктивности там ни к чему.

Радиотехническая терминология просвистела мимо сознания Егора, но он точно знал по фотографиям к протоколу осмотра места происшествия: среди обломков адской машины точно есть катушки. Вроде бы опознаны как части бытового радиоприёмника. Значит — никакие не часы, и, как бы это не огорчило прокуратуру, у магазина ошивался подельник Томашевича. Неустановленный. И, выходит, его нужно вычислять и ловить.

— Валентин! Спасибо. А то пока дождёшься, чтоб эксперты разродились заключением… Вы только на соревнованиях выступаете?

— Не только. Скоро сделаем показательное для воспитанников детского дома на Кижеватова. С фаер-шоу. Дорого и хлопотно, но для детишек без родителей — не жалко. Если не наигрались с самолётиками в детстве, приходите.

— Когда?

— Скоро. Запишите мой телефон. Время уточню.

Распрощавшись, Егор двинул обратно к столбикам на Калиновского. Часы показывали уже без четверти два. Пока любовался модельками, время пролетело незаметно.

Инга опаздывала. Он занял наблюдательную позицию в сотне шагов от подъезда. Прошло не меньше четверти часа, пока белая «шестёрка» заехала на стоянку.

Он вошёл в подъезд через минуту после девушки и, поднявшись на второй этаж, толкнул толстую стальную дверь с цифрой 16, действительно не запертую.

Инга только сняла шубку и присела на банкетку, стаскивая сапоги. Выглядела примерно также, как в первый день знакомства. Только платье было чёрным штроксовым, а колготки телесного цвета. Парик и очки отсутствовали. Наверно, от гематомы осталась только желтизна, умело закрашенная.

— Ждал?

— Прибыл ровно к двум, так что не долго. Не хотел, чтоб твоя дверь долго оставалась незапертой. Вдруг какой Гиви нагрянет?

Она сунула ступни в босоножки.

— Раздевайся, что стоишь. Проходи. Насчёт Гиви не бойся, они с Бекетовым на двух машинах понеслись в Москву. Потому меня выдернул на работу, хоть обещал не трогать. Им надо было кое-что подготовить. Чаю? Кофе?

— Чего угодно, если будешь сама то же самое.

Он вошёл в комнату с большим диваном у дальней стены и обширной угловой секцией, наверняка импортной из какой-то страны, обречённой скоро исчезнуть с карты: ГДР, Чехословакии или Югославии. Телевизор цветной, уютные кресла напротив. Между кресел — журнальный столик с набросанными иностранными модными журналами. В общем, милое гнёздышко для встреч.

Он устроился в кресле, машинально пролистав журнал.

Инга принесла кофе, сама заняла другое кресло, закинув ногу на ногу.