Алло, милиция? Часть 3

— Знаю. Ты ликвидировал Бекетова чужими руками и причастен к ликвидации его убийц, причём вышел сухим из воды. Значит, и с Евстигнеевым справишься.

— Про «сухим из воды» не уверен. Именно из-за Евстигнеева-Нестроева. Он снимает жильё рядом с бывшим опорным Говоркова. Почти наверняка осведомлён о делишках криминалитета на Востоке-1. Если сам не был связан напрямую с капитаном, а между его появлением в Минске и расстрелом участкового прошло мало времени, всё же не мог не пересекаться с людьми, на Говоркова работавшими. И в этом деле, какая неожиданность, торчат мои уши. Вы не один, товарищ полковник, умеете строить логические умозаключения. Да, я жду шантажа и не имею конкретного плана, а мои экспромты заставляют непривычных вздрагивать… Давайте займёмся пуговицей.

— Чем? — Сазонов, вроде привыкший к его поворотам и экспромтам, всё же удивился. Тем более, не смотрел фильм «День радио», до выхода которого оставалось где-то два десятка лет.

— Перед одним московским персонажем встали две проблемы: остановить крейсер, выходящий из порта Владивостока, и найти закатившуюся под стол пуговицу в его кабинете. Не в силах повлиять на плавание корабля, принялся искать пуговицу. То есть заниматься тем, что по силам. Крейсер, кстати, сам сломался и никуда не двинулся. Предлагаю звонить Чергинцу.

— На меня не ссылайся.

Егор развернул аппарат к себе.

— Николай Иванович? Егор Евстигнеев, следователь из УВД города.

— Ты же был в Первомайском? — блеснул памятью главный сыщик республики.

— Повысили. Не суть. Вы сегодня слушали Жавнеровича, как и я. Наверняка догадались, что под Витебском орудует серийный маньяк, а старый очковтиратель вешает каждый отдельный эпизод новому бедолаге.

Он специально не прижимал трубку к уху, чтоб Сазонов слышал ответы.

— С ума сошёл? А если разговор слушают?

— Слушает КГБ. В больших звёздах, не буду называть имени, этот товарищ сидит напротив и клеит ухо. Я из соседнего здания.

В трубке булькнуло нечто невразумительное. Потом Чергинец коротко бросил:

— Дуй ко мне.

— Все мной командуют и помыкают, — делано огорчился лейтенант, положив трубку. — Почему я не родился сразу генералом КГБ? С погонами, увеличенной печенью и подагрой.

— Не будешь осторожен, не дорастёшь и до старшего лейтенанта милиции, — серьёзно предупредил Сазонов.

Поблагодарив за совет, Егор обошёл по кругу здание с жёлтыми колоннами и вошёл в подъезд Министерства внутренних дел. Дежурный на входе, глянув его удостоверение, набрал Чергинца по внутреннему. Услышав подтверждение, пропустил.

Главный сыщик больше не выражал никаких эмоций и не бросал возмущённых реплик. Делово спросил:

— Ну и что думают в КГБ?

— Там люди адекватные. Прекрасно понимают, что «главный белорусский Мегрэ» гонит фуфел. Но — не их подследственность, не их зона ответственности. К тому же Жавнерович — священная корова, его трогать ни-ни. Николай Иванович! Я ведь тоже не при делах. Подследственность прокурорская, а я трачу время, отрываясь от своего — кражи, угоны…

— Кто-то же меня убеждал, и совсем недавно, что кражи личного имущества граждан приносят даже больший ущерб, чем убийства… Что изменилось?

Чергинец навалился грудью на край стола и смотрел с неподдельным любопытством.

— Женюсь. В апреле. Живём уже вместе, — Егор извлёк из внутреннего кармана пиджака парадное фото подруги и бросил на стол. — Как подумаю, что какая-то гнида может поймать, связать её. Или любую другую женщину. Потом — убить. А ради чего? Минутного утоления похоти.

— Красивая, — оценил Чергинец. — Как с картинки из иностранного журнала. Да, наши бабы не хуже. Что же касается витебских убийств… Егор, это — боль. Я докладывал министру. Он меня едва с лестницы не спустил. В СССР, оказывается, нет и не может быть серийных убийц, потому что это — характерная черта исключительно капиталистического общества. Каждый раз, когда под Витебском или около Полоцка пропадает женщина, а потом находят тело со следами насилия, туда немедленно летит Жавнерович. Слышал его?

— А как же. «Як тольки вижу подозреваемого, чувствую — он эта. Чуйка мене ни разу не подвела. Усе сазнались», — спародировал Егор.

— Именно. У него свой подход: доказательства налицо, невиновность не докажешь, признаешься — оттрубишь срок и выйдешь, не признаешься — расстреляют. Одного и правда расстреляли. Выбирает слабых, психологически нестойких. Душит, выбрасывает доказательства невиновности. Заставляет свидетелей врать, мол, насильника и убийцу покрываешь! Потом идёт к прокурору брать санкцию на арест, кто же ему откажет? Герой, участник партизанского движения, ему благоволили и Машеров, и Киселёв, вот и нынешний Первый Секретарь благодарственную цидульку прислал.

— То есть у вас всего два варианта. Первый: успеть раскрыть очередной эпизод, пока «белорусский Мегрэ» не сунет в дело своё свиное рыло.