Если они рассчитали все правильно, то Эрэм уже сообщил союзникам, что за ними началась охота. Те должны начать готовиться к встрече с преследователями, и тем или иным образом нашуметь…
Расин напряг слух, повертел головой туда-сюда, выискивая зону тишины, что всегда возникает в лесу вокруг пробирающегося через нее двуногого, неважно, человека, орка, гибберлинга или Зэм: закрывают рты птицы, перестают свистеть насекомые, все твари неразумные прячутся, надеясь, что опасность пронесет мимо.
– Нет, ничего, – проговорил он. – А ты?
– И у меня тихо, – Головешка шагнул вперед. – Поковыряюсь пока в заклинании.
Он присел на корточки, а затем словно вовсе исчез, Расин лишь иногда замечал смазанное движение там, где поднималась или опускалась рука, наклонялась голова или колыхался на ветру край одежды.
Вокруг царила обычная какофония джунглей – писк, скрежет, вой, свист, рычание и визг, смешанные примерно в равных пропорциях. Слабый ветер носил удушливые запахи гнили и цветов, лениво колыхал усеянные ветками и шипами листья, в вышине покачивались кроны.
Неужели они ошиблись, и Зэм на самом деле не предатель?
Никому он ни о чем не сообщил, и никто не собирается на них нападать?
Что тогда делать, возвращаться в лагерь не солоно хлебавши, признать, что они потерпели неудачу? А затем снова пытаться войти в пирамиду, добыть те предметы, ради которых они сюда якобы и явились? И делать это, постоянно ожидая нападения со спины?
Расину эта мысль не понравилась.
– Есть, – неожиданно сказал Головешка, и почти забывший о соратнике хадаганец даже вздрогнул. – Я вижу след, он ведет на северо-запад, но большой глупостью будет пойти прямо вдоль него.
– Двинемся рядом с ним, и очень осторожно, – и Расин сдвинулся с места.
Те, кого они ищут, наверняка разбили новый лагерь, но отыскать его будет куда сложнее, чем первый… Но есть шанс, что враг им встретится раньше, где-нибудь на полпути, где он сам приготовил засаду.
Сто метров через сплетение лиан, веток и стволов, еще сто…
Очень медленно, осторожно, дабы ничто не чавкнуло и не хрустнуло под ногой, чтобы не встревожилась сидящая на яйцах птица, и ало-желтая змея толщиной в руку не подняла головы.
Расин остановился за мгновение до того, как уловил подозрительный звук.
Негромкий глухой удар и за ним шорох, будто по траве поволокли нечто тяжелое… Скрежет, какой издает нож, которым снимают кору с деревяшки, и еле слышный лязг…
– След ведет туда, – прошептал Головешка, на мгновение стали заметны очертания его вскинутой руки.
Вон в те кусты, такие густые, что через них и таракану не протиснуться.
– Обойдем с запада, – так же тихо отозвался Расин, и потащил из ножен метательный нож.
Десять шагов и пауза, еще пять и остановка, семь и перерыв…
Чтобы их шаги, почти неразличимые, но все же способные достичь особенно чутких ушей, неестественной ритмичностью не выделялись из того водопада звуков, что заполняет лес.
Сердце Расина дрогнуло, когда он различил в тени зарослей высокую фигуру, а рядом еще одну: ну точно, восставшие, металлические лица и такие же руки, хламиды неопределенного цвета подпоясаны в талии, и давят траву высокие тяжелые сапоги, те самые, следы от которых он видел не раз.
Один старательно обстругивает бревно, другой стоит на корточках и ковыряется в земле.
– Что они делают? – одними губами произнес Расин.
– Готовят нам встречу, – отозвался Головешка.
Тот из восставших, что упражнялся с ножом, поднял голову и уставился в их сторону.
– Что такое? – поинтересовался второй, более плечистый и мощный, с гривой седых волос, и голос у него оказался очень низкий, глубокий, словно его обладатель сидел в огромной бочке или даже в колодце.
– Ты ничего не слышал? – спросил первый. – Вон там!
И он поднял руку, указывая немного в сторону от того места, где стояли человек и эльф.
– Нет, не слышал, – басистый встал с колен, отряхнул испачканные руки, отчего вновь раздался лязг. – Давай проверим, если ты опасаешься сюрприза от наших друзей.
Он выбросил ладонь перед лицом, и с той ударил расширяющийся луч, прошил джунгли, точно игла ветхую ткань. В его сиянии ветви и стволы поначалу вспыхнули золотом, потом стали прозрачными, и возникла своеобразная «просека» длиной не меньше километра.
Ее край пролег в какой-то паре шагов от Расина.
– Ничего, – констатировал басистый Зэм, глядя, как по «просеке» трусит тот самый чешуйчатый хищник, которого они встретили не так давно; для зверя лес, похоже, не изменился. – Тут постоянно кто-то шумит. Слишком много жизни, но мы это исправим.
Он снова опустился на корточки, и в этот момент Головешка тронул хадаганца за плечо. Тот скосил глаза, и эльф показал сначала на себя, потом на того из восставших, что обстругивал деревяшку, и завершил эту пантомиму увесистым ударом кулака по собственному лбу.
Понятно, хочет взять этого живым… а что делать с басистым?
Так, теперь указывает на него и выразительно проводит ребром ладони по горлу… жест не оставляет сомнений.
– Понял, – выдохнул Расин.