Алма-Ата неформальная (за фасадом азиатского коммунизма)

«ГОЛОВА» – лидером был известный вор в законе по кличке Голова. Коронован на всесоюзной сходке воров.

«МАХАРА-ЧИВАНЯ» – была типично воровской группировкой. По оперативным данным, основным видом деятельности было мошенничество в особо крупных размерах.

«СЕМЕЙСКИЕ» – отличалась наличием обширных связей среди высокопоставленных чиновников. Сфера интересов – рэкет, торговля ГСМ, шоубизнес, спортивные мероприятия.

«ЧЕТЫРЕ БРАТА» – отличалась исключительной жестокостью. Имела интересы в торговле ГСМ, игорном бизнесе, в том числе в Москве и в Санкт-Петербурге.

«ЧЕЧЕНСКАЯ ГРУППИРОВКА» – легализация денежных средств, угон и легализация угнанных автомашин, наркотики, торговля оружием, производство алкоголя. Эта группировка не совсем вписывается в традиционные кланы преступного мира города в силу особой специфики. И вообще, этническая преступность – тема отдельная.

«РЫЖИЙ АЛМАЗ» – одна из первых и наиболее влиятельных преступных группировок. В свое время насчитывала до 200 человек. Основатель – Рыжий Алмаз. Считается, что когда ОПГ попыталась взять под контроль некоторую часть экспорта нефти, то Рыжий Алмаз был арестован и осужден. Говорили также, что на них «наехали» спецслужбы, потому что они, в свою очередь, «наехали» на фирму одного из родственников очень влиятельного лица. Затем «по состоянию здоровья» Рыжий Алмаз был освобожден из мангышлакской зоны строгого режима. Скрылся из Казахстана. Был убит в перестрелке на фешенебельной вилле в Испании в пригороде Барселоны в мае 1998 года.

Тупик смерти

В конце восьмидесятых годов прошлого века по заданию еженедельника «Горизонт» мне удалось побывать в том месте алма-атинской тюрьмы, где как раз содержались смертники – люди, приговоренные к расстрелу. Я назвал его про себя «тупиком смерти». Через путаные лабиринты изолятора, которые наверняка были свидетелями душераздирающих сцен, я попал в этот «тупик» в сопровождении милицейского конвоя, который взял нас в кольцо, пока мы разговаривали с одним парнем, ожидавшим вышку. Тщедушный пацан лет двадцати в арестантской особой робе смертника (в неяркую полоску), улыбаясь, рассказывал мне о том, как они убили по пьянке невинного человека, а потом еще одного. И хотя он улыбался, все равно в глазах его уже читалось страшное будущее. Потом мне дали возможность зайти в камеру «смертника», таких там было, кажется, восемь. Они находились как бы в стороне от основных помещений, в закрытом от посторонних глаз закутке. И пока я находился в этом узком, без окон, похожем на гроб пенале, где практически не было воздуха, то слышал, как в соседней камере кто-то хрипло тянет: «И мне дайте корреспондента! Дайте… Дайте…» До сих пор, когда я вспоминаю эти моменты, на сердце тяжело делается. Но самым ужасным там был запах. Наверное, так пахнет ад: смесь пота, крови, слез и еще чего-то неуловимого и страшного. Я потом долго отмывался от этого запаха, прилипчивого как напалм, но, кажется, так и не отмылся.

Две отрезанные головы…