Альманах «Истоки». Выпуск 14

Бездомный, в права не вступивший наследник.

Летели снежинки в весеннюю грязь,

Срывались со скользких натянутых веток…

Снег шёл торопливо, как будто боясь

Куда-то ещё опоздать напоследок.

Малиновый свитер

О.В.Д. – с благодарностью

Теперь мне по ночам так горько спится:

Потрескивает сердце, как свеча…

Молитвы шепчут тоненькие спицы,

Серебряными клювами стуча.

Нет бабушки давно. Но кто-то вяжет

Мне свитер, повторяя: «раз» и «два»…

И тянется малиновая пряжа

Со дна души, которая – права…

К чему e-mail и номер телефона,

Коль здесь любовь, в моих руках уже?..

И музыка малинового звона

Не затихает в дремлющей душе.

Кофе по-венски

Н.Я.

Кофе по-венски – знакомый сюжет:

Стройный бокал, белоснежный манжет,

Вальсы, балы, парики, треуголки…

Я – в легкомысленной пёстрой футболке,

Ты – с рюкзаком, полным книг и идей…

Встретились двое хороших людей,

Чтоб поболтать о стихах и кино,

Кофе по-венски испив заодно.

Вена была до конца откровенна…

Встретились буднично. Обыкновенно:

«Здравствуй». – «Привет». – И, примкнув к ротозеям,

Мы понеслись по садам и музеям,

Безотлагательно, самозабвенно

Вену вливая в себя внутривенно…

И закружились с восторгом вселенским

Небо по-венски.

И солнце по-венски.

Что же касается кофе… Увы…

С ним решено потерпеть до Москвы.

* * *

Мы в карантине: ты и я.

Я на балконе, ты на фото.

Не изменилась жизнь моя

С момента твоего ухода.

И ощущенье, как в кино:

Сижу, смотрю и жду финала.

А ты ушёл давным-давно,

По руслам высохших каналов,

Свободен, дерзок – и один,

Ты вырвался из группы риска,

Туда, где вечный карантин,

Откуда только к солнцу близко.

Карантинное

Июнь пронёсся, радостно стуча

Копытами по клавишам надежды.

С утра до ночи слышу: «Где ж ты, где ж ты?»

И пустота свободного плеча,

Коль нечего уже держать Атланту,

Хранит прикосновение одно…

Весь мир – как в школьной физике «дано»,

Но вдребезги разбиты Гегель с Кантом.

Здесь кто-то перепутал верх и низ…

Июль пришёл – а я оттуда родом.

Что ж я могу, не вылезая из

Норы своей трусливо год за годом?

Ты говорил, что мир накроет тьма,

Когда был жив и он, и ты… в реале…

Давай поставим пушкинское: «vale!»

В конце никем не вскрытого письма…

Чтоб только Бог не дал сойти с ума.

* * *

Билеты продаются в том окне —

Куда-то. А вернее, для чего-то.

И запертые наглухо ворота

Становятся податливее мне.

Там чей-то голос (только голоса

У нас ещё не заперты покуда) …

Он спрашивает, что я делать буду

В ближайшие два с четвертью часа.

Дышать. Бежать за солнцем, вдоль реки,

Постукивая термосом глинтвейна,

И трогать по пути благоговейно

Массивные висячие замки…

Приснится же такая чепуха!

Год двадцать первый. Третий день суровый.

Наощупь я бреду. И держит снова

Соломинка последнего стиха.

Рисунок Светланы Ринго

На перекрёстках эпох

Наталья Божор

Чеховская Москва

В плане постоянной экспозиции в Государственном Литературном музее проходит выставка «Чеховская Москва».

Москва Гиляровского, Чеховская Москва… Часовни Замоскворечья взлетают к Небу.

Москва, Москва! Люблю тебя, как сын,
Как русский – сильно, пламенно и нежно…

Младший брат писателя Михаил вспоминал, что Москва поразила и покорила Антона. Антон Павлович Чехов приехал в Москву на пасхальные каникулы в 1877 году встретиться с семьёй. «… Всё было мило для него в Москве, – писал современник Антона Павловича Елпатьевский, – и люди, и улицы, и звон Николы на Щепах, и классический московский извозчик, и вся московская бестолочь».

Ушедшая Москва… Москва Антона Павловича Чехова в Листах Альбома, фотогравюрах Н. А. Найдёнова. Это – «Церковь Николая Чудотворца в Драчах» М., (1881), «Кремль. Вид с Замоскворецкой набережной» М., (1884), «Церковь Вознесения Господня за Никитскими воротами» М., (1881), «Вид Храма Христа Спасителя» М., (1896–1897).