Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Любви все возрасты покорны»

Скажи, восточная Диана
И Азии волшебный дар,
Давно ли сердца лёгкий жар
Тебя коснулся, как Корана
В мгновенья сладостных надежд
Касают пальцы мусульмана,
Когда в предместьях Тегерана
Он, не скрывая бодрых вежд,
Молит о божеском прощенье?
Но, друг, к чему тебе моленья?
В тоске бы я молился сам,
Склонившися к твоим ногам
В священной власти заточенья.

Осень 1984 г.

Зачем?

Зачем усердные посланья
Я вдохновлял избытком дум
И возносился в трепетанье,
Перед тобой теряя ум?

Зачем я речию забвенной

Воспламенял свои уста
И под Луною серебряной
Обожествлял, как Дух Христа?

Зачем вымаливал прощенье,

Терзаясь мнимой красотой,
Не испытавши отвращенья
Ко внешности твоей пустой?

Зачем, толпою окружённый,

Ходил надменно, как злодей,
И шёл, как громом поражённый,
За дивной тению твоей?

Лето 1987 г.

В альбом (Е.З.)

Тебе – любимице Амура,
Моя прелестная Лаура,
Я шлю невидимый убор.

Когда-нибудь московский двор,

Увидев сей венец восточный
На белоснеженных кудрях,
Воскликнет злобно: «О Аллах!»
Людей сомкнётся круг порочный,
Чтоб шаг безбожницы карать
И путь к Христосу указать.

Но тут (о чудо!) Невидимку

Тебе лишь стоит повернуть,
И всё: толпа увидит дымку,
Твой лёгкий след и к Солнцу путь…

Когда ж, явившись в град пустынный,

Ты обратишь свой милый взор
К предмету памяти невинной
Иль бросишь искренний укор
И скажешь мудростью восточной,
Меня страданием обняв,
И властью мысли непорочной
Сразишь, бальзам так и не дав…

Ах, полно, славная Зулея

И Пери девственной красы,
Молчу, страдаю, но не смею

Глаголом верным простоты

Сказать о чувстве безнадёжном
И в страхе глупом и мятежном
Влачу тоскливые часы.

Минуты скучные считаю

С блаженной маскою глупца
И мусульманского творца
С надеждой втайне призываю.

Сентябрь 1987 г.

«Dilekta! Сердце освежи…»

Dilekta[2]

! Сердце освежи,Утешь поэта ночи,
Терпеньем слову послужи,
Души просветли очи.

К его игривому перу

И вдохновенья неге
Сойди к вечернему двору,
Не думай о ночлеге.

Поведай сладостный обряд,

Воспетый родословной,
Согрей унылый зимний сад
Своим дыханьем ровным.

Рукою белой, как цветок,

Сними вуаль печали,
И резвый, звонкий голосок
Пусть очарует дали.

Тогда мой благодарный слог

Твой дивный стан восславит
И плечи, и изгибы ног,
И юность позабавит.

Зима 1987 г.

Сергей Иванов-Мехнин