Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Новогодний»

Во время заселения в отель, я увидел необыкновенно красивую женщину, она очаровала меня не только дивной внешностью, но и какой-то детской беззащитностью и, как мне показалось, розовой нежностью. Я смотрел на нее и никак не мог поверить, что эта милая пани может кулаком уложить подвыпившего верзилу, и, что еще не нашелся мужчина, который смог покорить ее сердце…

На меня она взглянула вскользь только один раз, когда взяла в руки мой «вид на жительство», и я увидел в ее глазах легкое безразличие и даже, как мне показалось, скрытое презрение.

Мы же, устроившись, спустились гурьбой в ресторан, и чехи закатили грандиозную пьянку, от которой деревянный дом чуть было не рассыпался на мелкие кусочки. Я пил только пиво, потому что и дома, и, особенно здесь, строго придерживался правила: в командировках не употреблять крепкие напитки, за исключением – в качестве согревающего средства при работе в поле. Поэтому, проведя в веселой компании пару часов, собрался пойти в свой номер на ночлег. Но тут нагрянула еще одна мужская группа – геологи потеснились, появились новые знакомые, и не было возможности уйти…. Вскоре в ресторане все закружилось, завертелось и пошло вразнос.

Около часа ночи, в самый разгар веселья, хозяйка объявила о закрытии заведения. Но не тут-то было! Даму окружили, осыпали комплиментами и так красноречиво и слезно убеждали дать возможность повеселиться до утра, что она, в конце концов, согласилась, но поставила условие: за pultem (стойкой) ее должен сменить один из нас, самый ответственный и самый надежный – при этом она посмотрела на меня и улыбнулась, как старому знакомому Моим коллегам только этого и не хватало для полного счастья. Я тут же был провозглашен panom vrchnim, то есть метрдотелем, мне вручили соответствующий наряд, кассу, список товаров и ценник. Официантка, молоденькая девчушка, согласилась помочь мне полчасика в сборе использованной посуды и подаче закусок.

И после ее ухода началось что-то невообразимое… Это была одна из самых напряженных работ, когда-либо выпадавших на мою долю. Наиболее сложным оказалось cepovani пива – процесс, чем-то отдаленно напоминающий наш разлив. Сначала надо было расставить на стойке в непрерывную цепочку – шестнадцать высоких бокалов, открыть кран и быстро заполнить их доверху игривой пивной струей, представляющей собой некое подобие суспензии. Когда уровень жидкости в бокалах установится, надо добавить еще немного пива, подождать и долить снова… И таким вот способом, быстро отодвигая одни сосуды и подставляя другие, непрерывно пополнять их пивом в соответствии со скоростью оседающей пены. И делать это до тех пор, пока не получится партия из шестнадцати бокалов, заполненных до поллитровой отметки коричневатой жидкостью, покрытой сверху игривой белой шапкой. Практически надо лить и двигать бокалы по кругу непрерывно, а в это время кому-то требовалось накапать двадцать граммов рома, подать хрустящий картофель, шоколадку, нарезать колбасы, назвать цену и получить деньги, их пересчитать или поверить на слово, если говорили «bez drobnych!», что означало: «сдачи не надо!» В первом разливе я быстро сбился с толку и со счета и понял, что мне не избежать растраты, – к тому же, судя по полученным деньгам, за добропорядочными европейцами нужен был глаз да глаз! Когда моя голова пошла кругом, и мне представился весь ужас разваленной мною торговли, и разочарованное лицо прелестной пани, я вспомнил простенькую таблицу, ту, что выручала меня во времена курирования дренажных работ. Чуть изменив название, я получил следующие графы: наименование товара, единица измерения, количество, стоимость единицы… Затем перевернул книгу учета товара и стал расчерчивать чистые страницы, не обращая внимания на то, как исчезают со стойки еще не наполненные стаканы. Сделав паузу, я глубоко вдохнул и начал все сначала. Темп работы снизился, у стойки скопился страждущий от жажды народ, послышался ропот, но я уже не реагировал на вопли, а делал все по-своему, то есть «пропускал через таблицу» каждую покупку…

И так до пяти утра, пока не ушел последний гость. Тело мое ныло от усталости, а в голове царил неимоверный сумбур. Посмотрев в таблицу, я удивился, увидев, что в ней все четко и аккуратно записано и подсчитано. Немного отдохнув, я собрал со стола пепельницы, отряхнул и перевернул белые скатерти, вынес мусор, пропылесосил пол, вымыл pult, расставил посуду, проветрил помещение, поправил столы и открыл кассу. Денег оказалось почти на семьсот крон больше итоговой цифры. Я глубоко вздохнул и впервые за четверть суток почувствовал облегчение и неимоверную жажду.