Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Рождественское чудо»

Ледовый дворец сияет.
Алмазный сверкает лед.
Оркестр так чудесно играет,
Что сердце в груди поет.
Уносятся чувства в туманную даль.
Ласкают наш слух музыкальные волны.
Уходят из сердца тоска и печаль,
И радость свободную душу наполнит.
А пары на льду не танцуют – живут,
Страдают и любят, о чем-то мечтают:
Как рыбки, по синему морю плывут,
Как птицы, по чистому небу летают.
К жюри обращаются взоры.
Судить – непростая работа.
Не все попадут в призеры
И на пьедестал почета.
Но, танец закончив, на зал посмотри.
Не все вы призеры, не все победители,
Но разве оценки вам ставит жюри?
Оценки вам ставят влюбленные зрители.
А музыка с танцем сливаются
В какой-то невиданной страсти.
И мир вокруг улыбается,
И жаждешь любви и счастья.

Ирина Листвина

Родилась 23 апреля 1944 года в Новосибирске. В трехмесячном возрасте была доставлена родителями в эшелоне в послеблокадный Ленинград.

Окончила ленинградский институт ЛИТМО (1966 г.) и четыре курса вечернего отделения филфака ЛГУ (1970 г.). Работала около двадцати лет техническим переводчиком на одном из ленинградских НПО.

В первые годы перестройки испробовала ряд новых профессий – от замещения библиотекаря в Доме творчества писателей в Комарове (плюс договорная переводческая работа) до рассылки финских детских Библий во все регионы РФ. Но разнообразие длилось недолго.

Из цикла «Снего-пропады»

За две недели до Рождества

Осень, подмешавшая истому
в невесомость скудных, кратких дней.
Профиль неба в проводах, изломах,
в искрах серо-золотых ветвей.

Кажется, прозрачный этот свет

(к Рождеству, и поколеблен не был),
затемно окутав дом и небо,
смыл железо стылое на нет.

А задует и потянет вниз —

дрогнет и забьется по карнизу
мимолетно мишура ветвей
(финифть с тенью), солнечных и сизых,

проскользнет по кромке серых дней…

Смутных дней (с пером лебяжьим) шерсть,
спиц мельканье – шаткая ограда,
ненароком сбросишь петель шесть…

Вдруг в гнездо пробьется луч отрадный,

сбив завалы снега с наших душ?
(Блеск подсветки – с ярких улиц в глушь —
позовет на театральный ужин,

вот стекло заволокла не стужа —

светло-золотистое вино.)
Но надолго ли гостить, коль в лужах
кровельным железом крыто дно.

Станет ветер рыскать за углом,

вновь завьет воронку злая скорость,
чтобы оборвать с ветвей покорных
позолоту, ставшую золой.

Что ж, когда вязанья мертвый перст

запросто дотронуться посмеет —
станет острой проволокой шерсть.
А в гнезде птенец, что он сумеет?..

Но, укачивая, трепеща

кроткими безрукими крылами,
талый Ангел дня взлетит над нами,
мгла отступит, сучьями треща…

Боже, дай ему (и нам) с утра —

светлое успение утрат.

Конец 70-х

Дворцовая площадь (Прогулка с сыном-октябренком)

В короткий час предзимнего заката

освещенность быстро меняется

Илье Литвину