Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Рождественское чудо»

Молчит пустыня, обнимаясь с ночью,
Холодный ветер кружится, шутя.
Вертеп в скале. У Девы непорочной
Явилось в нем к полуночи Дитя.

А над пустыней, в серый плащ одетой,

Не помнящей уже свои года,
Вдруг замерцала необычным светом
На звездном небе новая звезда.

Свет от нее был виден во всем мире.

Признав его, почтенные волхвы
Пошли туда, куда лучи светили,
Неся с собой богатые дары.

Разбужены с небес идущим светом,

Стряхнув песок с разостланной дохи,
Пошли к пещере друг за другом следом,
Свои стада оставив, пастухи.
Невидимые, двигались за ними
Небесные посланники босые…

А вот и пещера. Отверстье скалы,

Туда уже входят седые волхвы.
Их Дева Мария с поклоном встречает,
У входа другим подождать предлагает:
– Потом вознесете свои нам хвалы.
Проснется Младенец – вручите дары.

Завернутый тканью и спящий в яслях,

Ребенок не слышал движений входящих,
Не видел Он лиц звездочетов, стоящих
В молчанье пред Ним с удивленьем в глазах.

Боролся светильник один с темнотою,

Последние силы собравши едва.
Вдруг свет необычный прорвался в покои —
То в гости явилась звезда Рождества.

Разбуженный ею, Ребенок проснулся.

Волхвы с интересом склонились над Ним.
Завернутый в ткань, Он им чуть улыбнулся,
Вниманьем Марии надежно храним.

Вдруг, ручку избавив от тканного плена,

Ладошкою вверх Он ее приподнял.
О, если бы знали волхвы! Со Вселенной
Младенец с рожденья Себя обвенчал.

Засвистело, заныло, закружило…

Засвистело, заныло, закружило
И пошло в разгуляй на поля
Серебристо-искристое кружево,
Что зима с январем соткала.

В свете фар, что машины означили,

Словно звезды спустились с небес,
Мчатся в вальсе пушистые зайчики,
Набегая на дремлющий лес.

Как солдаты, стоят лесополосы

Обнаженных худых тополей,
А их ветки, как женщин за волосы,
Треплет ветер рукою своей.

И скользит по дороге накатанной

Хвост поземки в белесую даль.
Так зимой, самолично сосватанной,
Января гонит братец февраль.

«Замело дороги снегом…»

Замело дороги снегом.
Лес, обнявшись с тишиной,
Спит, отдавшись белой неге,
Под небесной синевой.

Ветер легкою походкой

По полям идет с утра,
Перед ним бежит поземка —
Его младшая сестра.

Но как только в лес заходит,

То при встрече с тишиной
Сон к нему тотчас приходит,
И постель себе находит
Он под старою сосной.

Сдунув желтые иголки,

На сугроб ложится он
И глядит, как смотрят елки
На него со всех сторон.

Вздох, другой – и замер ветер,

Улеглась поземка с ним.
Кажется, что в целом свете
Хорошо лишь им одним.

А кругом стоит в молчанье,

К тишине прижавшись, лес,
Да внимает мирозданью
Синеокий лик небес.

Не замай – дай подойти! (Из цикла «1812 год»)