Альманах «СовременникЪ» №3(23) 2021 г.

Они подошли к небольшому лесочку. Идти с каждым часом становилось все труднее и труднее. Ветер крепчал, лицо залепляли мощные снежные заряды. Деревья стонали под ударами разбушевавшейся стихии. Мимо проносились тучи колючего снега и оседали где-то среди деревьев в лесной чаще. Оставалось немного, чтобы добраться до затишного места. Карымыч уже почти ползком продвигался вперед, часто падал под мощными порывами ветра. Порою силы совсем покидали его. Он неподвижно лежал в сугробе, присыпаемый сверху густым мокрым снегом. Обнаружив отсутствие бородача, бегавший в полумрачной снежной мгле Цыганок возвращался на след человека, внюхивался в глубину снега и отыскивал Карымыча, уже занесенного снегом. Собака начинала яростно откапывать снег лапами вокруг тела человека, толкать носом в бок, в лицо, хватать зубами за воротник куртки, трепать, пытаясь привести человека в чувство и поднять.

Человек приходил в себя и начинал понимать, что засыпание в такой ситуации опасно для жизни. Уснув, он мог замерзнуть и больше не проснуться. Откуда собаке об этом знать? Лесник находил последние силы, поднимался, брел дальше, а пес бежал впереди и показывал дорогу. Одежда Карымыча вся промокла, и при любой остановке его знобил холод. Единственное спасение от переохлаждения – это постоянное движение.

Но каждое движение давалось с трудом. Продукты закончились, и сил совсем не оставалось. Цыганок, в который раз разбудив выбившегося из сил Карымыча, показав направление дороги, снова куда-то исчезал и подолгу не появлялся. На открытых местах просто невозможно было укрыться от сильного ветра и колючего снега. Трудно предположить, что было бы с лесником, если бы не эта случайная встреча человека и собаки. Какое-то сверхъестественное чувство подсказывало Цыганку в сплошной снежной мгле дорогу к человеческому жилью. В правильности направления их движения Карымыч убеждался по встречавшимся уже знакомым оврагам и перелескам.

Зачуяв где-то в снегу зарывшихся от непогоды куропаток, Цыганок откопал одну и, крепко стиснув ее зубами, во всю прыть помчался к бородачу, который от бессилия уже не владел собой, отдался иллюзии и окончательно засыпал… Пес положил рядом уже мертвую куропатку, снова стал тормошить лесника и громко лаять ему почти в ухо… Очнувшись и открыв глаза, Карымыч не мог поверить себе… Ему все казалось, что он еще спит и видит сон, что перед его носом лежит в снегу куропатка, отдающая жизненным теплом, а рядом Цыганок… Но громкий и требовательный лай собаки приводил его в чувство… В растерянности он прижал к груди лохматую голову собаки. Слезы катились по щекам… «Дорогой ты мой Цыганок, – невнятно бормотал Карымыч, целуя мокрую, залепленную снегом морду собаки. – Ты сам-то чуть живой, еле на ногах стоишь, а мне отдаешь свою добычу… Бери, ешь…»

Собака сидела в рыхлом снегу и вздрагивала всем телом, то ли от пронизывающего ветра, то ли от голода и усталости. Цыганок поднимал нос и взвизгивал, посматривая то на куропатку, то на Карымыча, но прикоснуться к ней не смел. Тогда Карымыч, взяв тушку обмерзшими руками, зубами оторвал грудные мышцы с перьями и стал жевать еще теплое мясо птицы. Остальную часть птицы отдал Цыганку. Собака лихорадочно накинулась на куропатку и мгновенно с перьями съела ее. Что важнее сказалось: или кусочек свежего мяса, или вся эта трогательная ситуация, – но Карымыч почувствовал прилив сил и уверенности. Наконец под вечер они подошли к землянке, где были печь, дрова и продукты (по закону тайги в любом таежном жилище путник, уходя, закладывает печку дровами, на столе оставляет продукты и спички). Теперь Карымыч радовался, что за несколько дней мучительного пути можно обсушиться, обогреться и отдохнуть с комфортом.

На следующий день ветер стих, шел слабый снег и стало подмораживать. За один день путник с собакой дошли до своего дома. Теперь они сидели в теплой, уютной избушке и смотрели, как в печи потрескивали со вспышками огоньков дрова. За окном гулял морозный ветерок. На печке монотонно булькал котелок, из которого по всей избе расплывались аппетитные ароматы. Карымыч все думал о пережитых днях, что жив остался только благодаря этой верной собаке, которая в трудную минуту не бросила его, не вернулась в свой дом в поселке. Он без конца гладил собаку, прижимал ее к себе, что-то тихо мурлыкал ей, отдавал Цыганку все свое душевное тепло. Собака, прикрыв глаза, млела и наслаждалась человеческими ласками.