Алмарэн

Чудовище резко выдохнуло холодный воздух, и осмыслено покачало головой, прикрывая аквамариновые глаза.

Значит, не отпустишь.

Я сел на землю, обняв себя рукам за коленки.

Страшно. Хочется домой. Наверное, она не поймет, что это такое, хотеть домой.

- Мы зовем тебя Алмарэн, – я знал, что она все еще сидит и слушает меня. И, понимает человеческую речь, - На языке наших предков, это значит «одинокий монстр» так зачем тебе я? Ты ведь всегда была одна.

Она не шелохнулась.

- Я умру без еды и воды. Мне холодно. Если ты хочешь мертвого человека в своей пещере, то ты почти достигла этого.

И тогда она заговорила со мной. А, как выяснилось потом, она делала это очень редко.

- Нет, - ее голос был похож на рык из самых глубоких лесных чащ, но почему-то совсем не пугал меня, - я позабочусь о тебе. А ты – останешься со мной?

Человеческая речь давалась ей плохо, но она старалась.

Алмарэн обошла меня, чтобы теперь быть лицом к лицу.

Очевидно, выбора не было.

- Да, я останусь с тобой.

И только эти слова донестись до ее слуха, как она распахнула крылья, черные, блестящие, будто смазанные смолой и приготовилась лететь. Но на миг чуть повернула голову, одним глазом робко оглядывая меня.

- Алма, - выговорила она с трудом, - мне нравится.

И мои волосы разворошил поток свежего воздуха от взмаха ее крыльев.

2. Защити меня

Свое обещание она выполняла сполна.

Каждый день у моего негаснущего костра лежала тушка дичи, утки, кролика, куропатки, и даже какие-то овощи.

- Ты берешь их у горожан? – я поднял морковку в руке, прямо перед ее черным носом, - нельзя!

Сначала она хотела разозлиться, и, возможно, откусить мне голову, но быстро взяла себя в руки, как полагает заботливой опекунше и коряво спросила:

- Почему?

- Потому что они выращивают ее непосильным трудом, чтобы накормить семью и заработать денег с продажи. Ты не должна воровать.

Глаза непонимающе сузились.

- Что такое во-ро-вать?

И тут я усомнился кто из нас ребенок. Пришлось среди холодной пещеры, трупов животных и мешка корнеплодов объяснять чудовищу смысл воровства.

- Это когда ты берешь без спроса вещи, принадлежащие другим. И, как правило, этим другим сие не очень нравится. Если можешь, лучше достань мне семян моркови, картошки, или еще чего. Я посажу на той поляне.

Наверняка, то, что я указываю, Алме не шибко нравилось, но по неизвестной мне причине, она терпела, и на следующий день, принесла мне семян, правда, опять в мешках. Да тут можно весь лес засадить!

Отсыпав себе, я подвинул мешок ей обратно.

- А это верни обратно. Это ведь ты не на рынке купила, да?

Но на этот раз чудовище зашипело на меня, и замахнулось лапой, с когтями-кинжалами. Прикрыв голову руками, я присел, как будто это меня спасет. Но боли не последовало.

Треснула ткань.

По пещере рассыпались семена, прямо к моим ногам, а мешки были разорваны пополам.

- Не могу теперь, мешков нет, - бросила она, и покинула меня, быстрым шагом стремясь наружу.

Да, у нее и чувство юмора есть.

Спустя некоторое время, я понял, что мои просьбы и мольбы отпустить меня на свободу – не работают. Она либо улетала, либо фыркала, отворачиваясь.

Тогда прошлось вернуться к первоначальному плану, и я продолжил доставать ее своими нуждами.

Однако в этом пункте она была покорна. Вскоре у меня была ткань для одежды, некоторые садовые инструменты, и даже книги, хотя она не и не понимала, зачем они.

- Чтобы читать, - пояснил я, - так люди становятся умными.

На этот раз мои слова не показались ей занятными. Она сузила свои сапфировые глаза и, кажется, опять серьезно разозлилась.

- Люди не могут умными. К тому же такие детеныши как ты, - чем больше мы проводили времени вместе, тем лучше она говорила, а я понимал ее.

- Не всегда же мне быть детенышем, к тому же мне скучно в этой пещере, что еще делать? Ты не говоришь со мной, никуда не выпускаешь, за все пребывание тут, я только и сделал себе, что отходную яму.

Шуток, она, естественно, не понимала. И, похоже, даже обиделась.

А что еще было делать? Внятно на мои вопросы, зачем она притащила меня сюда, Алма не отвечала, опускать тоже не собиралась, и я делал все возможное.

Однажды, когда она очередной раз улетела (делалось это два раза – ранним утром, и поздним вечером) – я обошел эту поляну кругом, но ни одной зацепки, ни одного камня не торчало так, чтобы я мог выбраться наружу. Да и, честно сказать, сам бы я из этого леса не вышел.

Как-то ночью, когда мы уже легли спать, мне в голову пришла еще одна идея. Алмарэн периодически сбрасывала когти, как кошка, на месте которых вырастали новые. И один я нашел в пещере. Она спала рядом со мной, с каждым днем подбираясь все ближе, и полностью мне доверяла. Я примерно понимал, где у нее находится сердце. Где венка на шее. Где мягкое место на животе.

Я взял ее отвалившийся коготь. Он блестел как металл, и до сих пор оставался острым, как лезвие.

Вот, я почти вплотную к ней. Она спит, тихо дыша, ничего не подозревая. Уши не шевельнулись. Даже не вздрогнула.

Неважно как, но я смогу выбраться отсюда, если она не будет мешать. Так близко. И мне хватит сил.