Алмаз

Мне надоело вести светские беседы, и я попыталась вернуть свой телефон.

— Ты знаешь, что такое неприкосновенность личной собственности? — Парень продолжал спокойно копаться в нем и дальше. — Что ты там делаешь? — как любому человеку, мне не чуждо было любопытство.

— Выхожу в Интернет, — спокойно ответил тот, а когда поднял голову и увидел мои возмущенные глаза, добавил: — Не парься, здесь бесплатный вай-фай.

Он что, серьезно не понимает, в чем проблема?

Из динамика зазвучала та самая песня, что играла сегодня по радио в машине.

— Слышала ее? — заулыбался парень.

— Слышала, и что из этого? — не видела никакой связи между музыкой и этими … субъектами.

— Так это наша песня, — воскликнул парень, — мы и есть «Адамас».

— «Адамас»? — на этот раз уже устало пожала плечами. Долго они будут меня пытать? — Что это? — решила подыграть их унылой угадайке.

В номере повисла тишина, и все взгляды устремились на меня.

Нет, я все-таки точно в музее, причем сама главный экспонат!

Рыжий отложил очередной кусок пиццы и, порывшись в куче хлама на письменном столе у окна, вытащил тонкий рулон. Он взмахнул рукой, позволяя ему свободно разворачиваться. На глянцевом постере была изображена вся компания, только выглядели они лучше: в стильной одежде и с модными прическами. Как ни странно, даже волосатый выглядел на фотографии привлекательным. Фотошоп и ретушь способны и не на то: из мартышки сделать человека.

— Видишь, — рыжий затыкал в постер измазанным в соусе пальцем, отчего на идеальной картинке проступили жирные темные пятна. — Это мы, — смотрел на меня с таким выражением лица, будто я должна запрыгать от радости, что они изображены на глянце.

«Мы» — это неприятные и неопрятные типы?

Скептически оглядела присутствующих и снова обратила свой взор на плакат.

— Сходство есть, — подтвердила.

— Ну ты даешь! — блондин даже перестал жевать. — Вообще-то, мы звезды!

— Супер? — спросила. Он не понял и с бессмысленным лицом продолжал пялиться на меня. — Суперзвезды? — уточнила.

— Да, — довольно заулыбался и явно гордился собой.

— Понятно, — громко вздохнула, осознав, что мы разговариваем на разных языках и никогда друг друга не поймем. — Если это все, верните телефон, а то мне работать надо.

— Что значит это «понятно»? — брюнет был уязвлен.

— А у этого слова есть и другое значение? — все больше сомневалась в умственных способностях этой компании.

— Я имел в виду твой тон, — он вышел вперед, чтобы мы могли говорить лицом к лицу. — Мне кажется, или я услышал в нем пренебрежение? Добиться всемирного признания, это не достижение, по-твоему?

Ну вот, теперь мне начнут промывать мозги!

— А если я соглашусь на автограф, вы отпустите меня? — с надеждой спросила, предчувствуя долгу и нужную лекцию на тему достижений.

Брюнет отступил назад, осознав, что нарушает мою зону комфорта.

— Прости, не хотел тебя пугать. Просто шокирован.

Меня тронуло его раскаяние, и я без сарказма призналась:

— В моей жизни полно забот, и у меня нет ни сил, ни желания следить за светскими новостями. Как все нормальные люди я слушаю музыку, но не зацикливаюсь на ее исполнителях. Меня дрожь берет от одержимых фанатов. Все это выглядит, как идолопоклонничество. Чем не банальная секта?

— Ты это несерьезно? — нервно улыбнулся брюнет, не веря мне.

Не понимала, чему он удивляется, мне казалось все очевидным.

— Концерты — сборище неуправляемой толпы, — начала объяснять. — Так и ждешь, что сейчас кого-нибудь поднимут на руки и принесут в жертву прямо на сцене.

Взгляд парня продолжал оставаться ошарашенным, а одна бровь даже приподнялась от удивления.

— Нет, ты шутишь?

Я взглянула на свой «андроид», который мне, наконец, соизволили вернуть, и ужаснулась, взглянув на часы в углу экрана. Не могла себе позволить и дальше тратить время на пустую болтовню, что-то доказывая самоуверенному зазнайке.

— Извини, что покачнула твой идеальный мир, — убрала гаджет в карман и направилась к выходу.

— Как называется пиццерия, где ты работаешь? — крикнул мне вслед брюнет.

— Если хочешь оставить положительный отзыв, не трудись, — бросила, не оборачиваясь. — Лучше накинь чаевых, которых, кстати, я так и не увидела.

Сразу я не стала подавать вида, что разочарована в их отсутствии. В конце концов, парни живут в таком дорогом номере, могли и сами догадаться.

Брюнет догнал меня и протянул еще пару купюр. Я не стала церемониться и строить из себя уязвленную недотрогу и взяла деньги.

— Так как название? — не отступал парень.

— Оно указано на коробке, — пояснила. Как он сам не догадался? Видимо, популярность сушит мозг. — Кстати, песня мне понравилась, — потом решила уточнить и добавила: — и это не из-за чаевых.

Я собиралась открыть дверь, но брюнет снова остановил меня:

— Как тебя зовут?

— Знаешь, я уже начала сомневаться в своей версии про маньяков. Ты собрался меня преследовать?

Он протянул мне руку и представился:

— Я Кит.

— Кит? — удивилась. — Как большое млекопитающее?