Алмаз моей мечты

Серафима угрюмо взглянула на него и, не говоря ни слова, принялась сооружать бутерброды. Сыр, хлеб и ветчина в нарезке показались ей сейчас главным изобретением человеческого гения. Ярик наблюдал за ней с легким удивлением человека, который впервые в жизни увидел в зоопарке бородавочника.

– Слушай, что происходит? – спросил он, получив бутерброд и усевшись на полу по-турецки. – Ты какая-то странная. Ты поссорилась с Ником?

– С чего ты взял?

– Да так… показалось.

– Что тебе показалось? – настойчиво сказала Серафима. – А ну, выкладывай, зачем ты пришел?

– Просто вчера в «Байкере» был твой приятель… На него вешались девки, а он, кажется, был вовсе не против.

– Он пил в «Байкере»? – с еле сдерживаемым гневом уточнила Серафима. – Нет, я знала, что он где-то пьянствовал, но как у него хватило наглости прийти в тот же бар, где могла быть и я?!

– Ну точно, поссорились, – печально вздохнул Ярослав. – Ты расстроена? Поэтому не выходишь из номера?

– Еще не хватало отсиживаться в четырех стенах из-за какого-то идиота! – вспыхнула она. – Тут проблема посерьезнее…

И она замолчала, отложив недоеденный бутерброд. Аппетит пропал так же быстро, как и появился. Ярик открыл пачку сигарет и протянул ей:

– Угощайся.

– Спасибо, я лучше свои.

В молчании они выкурили по сигарете, после чего Ярик не вытерпел:

– И все-таки что у вас стряслось?

– Мы поссорились.

– Это что же, окончательное решение?

– Ярик, у нас не было романа, если ты об этом! – раздраженно пояснила Серафима. – Там все гораздо хуже.

И она, почти против воли, кое-что рассказала ему, утаив лишь кое-какие незначительные подробности. Например, чтобы сохранить тайну Ника, она не упомянула алмаз. Так что драгоценный камень в ее рассказе превратился в некую «антикварную штучку, памятную для внука и желанную для воров». Ярик выслушал ее без особого энтузиазма, покачал головой и вынес свой вердикт:

– Вы оба спятили. Он – потому что втравил тебя в историю, ну а ты – потому что согласилась.

– Я ведь ему поверила, – жалобно сказала Серафима.

– Если бы он был рябым, кривоногим и с торчащими зубами, фига с два ты бы ему поверила, – заметил он проницательно. – Ты просто втрескалась по уши.

– Помолчал бы лучше, нахал!

– За тобой, значит, следили? – протянул он задумчиво. – Интересно кто?

– Тот самый убийца, я думаю. Он понял, что мы интересуемся ал… тем антиквариатом, и хочет понять, что у нас на уме.

– За Ником тоже следили?

– Не знаю и знать не хочу! – отчеканила Серафима.

– Ладно, значит, сделаем так. Днем ты не выходишь никуда в одиночестве, только со мной. А ночью сидишь в «Байкере» под моим присмотром или спишь в своем номере, запершись на все замки.

– Ты хочешь водить меня за ручку?

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. В конце концов, ты мне симпатична, ты девушка и у тебя проблемы.

– Яр, все в порядке, – ласково сказала она. – Я дам понять этому типу, что не собираюсь больше лезть в их дела. Стану тупо валяться на пляже, кадрить мужиков и упиваться местным вином. Короче, превращусь в среднестатистическую отдыхающую барышню.

Ярослав немного поупирался, нахмурив брови и преувеличивая грозящую ей опасность. Но всей правды он не знал, а посвящать его в детали Серафима не собиралась. Вскоре она выпроводила парня: ей хотелось побыть одной. Ярик дал ей номер мобильного телефона в обмен на клятвенное обещание быть осторожной.

Проводив Ярика до первого этажа, она собралась в темпе подняться к себе, но притормозила, услышав звуки скандала. Кричали в служебном крыле, но так громко, что слышно было даже в холле. Администраторши за конторкой не было, вместо нее сидела одна из горничных, а ее коллеги с любопытством выглядывали из дверей кухни.

– Что там такое? – обеспокоенно пробормотала Серафима себе под нос и решительно направилась туда. Может, опять кого-то убивают?

В служебном крыле она ни разу не была и поэтому слегка замешкалась. Здесь располагались комнаты для персонала, и звуки доносились из-за приоткрытой двери в конце коридора.

Кто-то громко и визгливо отчитывал собеседника, и Серафима, уже не колеблясь, побежала к двери.

В комнате было двое: администраторша, разгневанная и красная, словно вареный рак, и бледная, но совершенно спокойная Алла.

– А я тебе говорю, что не собираюсь этого больше терпеть! – почти провизжала администраторша. – Ты вчера опять опоздала. Заметь, на полдня!

– Но у меня…

– Я знаю – ребенок. А мне какое дело?! Постояльцы жалуются, что в номере не убрано, и вообще – за что ты деньги получаешь? За прогулы? Нет уж, моя дорогая, собирай вещички и уходи.

– Замечательно! Да мне вообще делать нечего в вашей вшивой гостинице! Я уйду прямо сейчас.

– Ты доработаешь до конца дня!

– Работайте сами, Юлия Петровна, – отчеканила Алла. – А мне пора.

– Ну ты и нахалка! – Администраторша побагровела, яростно дернула пуговичку на воротнике, и Серафима испугалась, как бы ее сию секунду не хватил удар.

Она неловко переступила на месте, и обе женщины синхронно оглянулись:

– Что вам нужно?!

– Вы очень громко кричали, – объяснила Серафима администраторше. – Люди волнуются.

– А вам что, больше всех надо? Идите к себе!