Алмаз моей мечты

Серафима выбралась из кустов, но прежде осмотрелась по сторонам, чтобы не пропустить появление врага на джипе. Дорога была пуста. Пыль, поднятая колесами, уже успокоилась, и только глубокие колеи на гравии напоминали о недавнем происшествии. При падении она, кажется, здорово ударилась ногой, которая теперь ныла и напоминала о себе при каждом резком движении.

Итак, все это перестало ей нравиться.

До сих пор приключения были лишь приключениями, а игра – игрой, ведь самой Серафиме ничто не угрожало! Теперь же и ее попытались убить.

Зачем? Кому она кажется опасной? Неужели этот тип в кепке считает ее слишком осведомленной?

Но это смешно! Она почти ничего не знает ни об убийствах, ни об алмазе, так что убивать ее не за что! Может, повесить на грудь плакат, чтобы в следующий раз убийца не стал повторять попыток?

Трясущимися руками Серафима достала из мятой пачки последнюю сигарету и закурила. Покушение или нет, а в аптеку попасть все-таки не мешало бы, тем более что к простуде добавились еще и травмы от падения и тесного общения с колючими кустами.

Оставшийся путь она проделала в черепашьем темпе, ежесекундно оглядываясь и вздрагивая при звуках едущей машины. Ожидая возвращения джипа, Серафима держала себя в боевой готовности и на всякий случай тащила в руке увесистый булыжник. Если что – метнет его в лобовое стекло.

Но джип пропал бесследно, и до аптеки Серафима добралась без приключений.

Аптекарша в изумлении вытаращилась на чучело, возникшее на пороге, в грязной, местами порванной одежде, с присыпанным пылью лицом и глубокими царапинами на щеке, так что даже забыла о своих обязанностях. Серафима прошлепала к прилавку, подождала, пока первый шок у бабы пройдет, но, так и не дождавшись, рявкнула:

– Ну что смотрите? Давайте пластырь, зеленку, что у вас там еще есть?

Аптекарша засуетилась и притащила все, что требовалось.

– Девушка, а что это с вами?

– Выпала из экскурсионного автобуса, – буркнула она. – Сколько я вам должна?

Обратная дорога стала почти мучением. В глазах темнело, щека горела огнем, а ушибленная нога, казалось, вот-вот окончательно взбунтуется. Плюнув на гигиену и эстетику, Серафима прямо посреди дороги залила рану зеленкой, глядя в зеркальце, и проглотила несколько таблеток – обезболивающее, для ран, и парацетамол, чтобы сбить температуру. Она чувствовала себя собственной тенью.

Видимо, поэтому сладкая парочка узнала ее не сразу.

Жирдяй и Хорек выходили из магазинчика, что на привокзальной площади, с бутылками пива в руках, а на лицах было написано непреодолимое желание опохмелиться. «Как им удалось проскочить мимо администраторши?» – мельком подумала Серафима, а затем вспомнила, что утром их не было в столовой. Наверное, провели ночь где-то в другом месте.

Они стояли на крыльце магазина и смотрели, как приближается ободранное существо женского пола с зеленым лицом. Жирдяй коротко хмыкнул, а его приятель произнес нечто непечатное. Серафима быстро прошла мимо, надеясь, что им не придет в голову снова взяться за старое.

Но не вышло. Над пустынной утренней площадью полетел радостный вопль:

– Ой, смотрите, кто идет! Гриша, узнаешь эту попку? Это ж наша несговорчивая красавица!

– А по лицу и не скажешь, что красотка, – загоготал Гриша.

Догнали ее в два счета.

– Куда идешь, девочка? Да еще в таком жутком виде? – поинтересовался Жирдяй. – Что это с тобой случилось? Бешеные тигры напали?

– До чего женщин горилка доводит, – покачал головой Хорек. – Ужас просто…

– Посторонитесь, молодые люди, иначе я за себя не ручаюсь, – пробормотала Серафима нервно.

– Какая храбрая девочка! А почему сегодня ты без своего дружка? Кстати, мы вчера видели его с классной блондинкой. Теперь некому набить нам морды, правда?

– Ну почему же, я тоже пока на что-то гожусь, – сказала Серафима, залепила обоим по пощечине и, неуклюже ступая на больную ногу, поковыляла вниз по улице, к дому Ярика.

– Это что такое? – «Шеф-повар» оторвался от приготовления сказочной красоты салата и уставился на Серафиму, которая, пошатываясь, вошла в кухню и плюхнулась на крошечный диванчик в углу.

– Это я. Не узнаешь?

Ярослав положил нож, подошел к диванчику и присвистнул, глядя на Серафиму.

– Бандитские пули изрешетили меня всего, – процитировал он следователя из любимого фильма. – Черт возьми, как это тебя угораздило?..

Вопрос остался без ответа, потому что Серафима вдруг разрыдалась, уткнув лицо в ладони. Ярик решительно не знал, как обращаться с плачущими женщинами, а потому принялся совершать массу бесполезных суетливых действий: то растерянно трогал ее за плечо, то бегал к раковине за водой, то совал под нос пузырек с валерьянкой, видимо, от расстройства перепутав его с нашатырем. Потом сел рядом и стал терпеливо ждать. «Когда-то же слезы кончатся», – здраво рассудил он.

Всласть наплакавшись, Серафима отняла руки от лица, потребовала проводить ее в ванную и сварить кофе.

– Ванной нет, только летний душ во дворе.

– Средневековье! – сварливо откликнулась Серафима. – Ладно, мне и раковина подойдет.

Пока она умывалась, Ярик торопливо готовил салат и изводил девушку расспросами: