Алмаз «Шах»

Галин повернулся спиной к люку, ухватился за боковые и нижние скобы, подтянулся немного и повис. Манипуляторы начали медленно удлиняться, и Галин исчез за краем люка. Перевел надруки на нижние скобы, втянул подруки. Теперь он висел только на верхних манипуляторах. Еще немного, и ноги коснулись тверди Венеры. Мгновенный восторг захлестнул Галина. Сердце шибануло о ребра; по телу, как от брошенного в воду камня, покатились круги. Спину взяло ознобом. Такое состояние было извинительно для новичка, но ведь Галин высаживался и на Марсе, и на Меркурии, не говоря уже о спутниках Юпитера. Да и по Венере он хаживал. «Ну-ну, старина, - успокаивал он себя. - Романтика кончилась в прошлом веке».

- Заснул, что ли?

Галин втянул манипуляторы, повернулся и сделал несколько шагов, преодолевая упругое сопротивление атмосферы. Было такое ощущение, что он идет против сильного ветра.

- Давай! - скомандовал он Ломову, скафандр которого сиял в проеме люка, словно жемчужина на черном бархате.

Ломов повторил манипуляции Галина и через несколько минут стоял на грунте, цепляясь надруками за скобы. Стоял долго, переминаясь на членистых ногах. Видно, и на него накатило.

- Ну как? - насмешливо спросил Галин.

- Будто окунули в ледяную воду и кипяток одновременно!

- Ничего, привыкнешь.

Они оглядели несущие шары. На двух зияли рваные дыры - полметра в диаметре. Края пластолита загнуты внутрь.

- Вожака, вероятно, расплющило в блин, - пожалел Ломов.

Увязая в мелкой щебенке и немного наклонившись вперед, они заковыляли вокруг «Тетры». Помогли друг другу перебраться через плиту с острыми ребрами, на которую опирался уцелевший шар. Это создало неудобство, так как за кронштейн пришлось ухватиться только верхними манипуляторами, нижние не доставали.

- Ничего, - успокоил Галин. - Стартовый рывок выдержишь. Поскучай, у нас еще полчаса.

Он вернулся к люку и, используя его как промежуточную ступеньку, взобрался на верхушку «Тетры». Намертво вцепился всеми манипуляторами за основание кронштейна.

- Гал, ты где?

- На месте я, на месте, - спохватился Галин. - Не жарко?

- Чуть больше трехсот Кельвинов.

- В полете будет прохладнее.

К вечеру поверхность Венеры остыла, линия горизонта отодвинулась метров на триста. Стало намного темнее. Базальтовые плиты различались только вблизи, дальше они сливались в сплошную угольно-черную массу. Небо казалось низким и темно-коричневым. В атмосфере никакого движения.

- Гал, - опять позвал Ломов.

- Ну?

- Справа между плитами что-то струится. Как будто язычки пламени. Может, посмотреть?..

- Я тебе посмотрю! - рассердился Галин, но тут же сменил тон. - Микель, прошу тебя, никаких эксцессов. Вспомни Блейка.

- Понял.

- То-то же… - Галин посмотрел на часы. - Так, теперь блокируй манипуляторы. Сделал?

- Да.

- До старта одна минута… Ухватись руками за пояс комбинезона, а то разобьешь что-нибудь.

- Уже.

- Тридцать секунд… Десять… Сожми зубы, напряги мышцы… Пять… три… Внима-а-ание… Ноль!

Глухо громыхнул отстрел. Галина мотнуло лицом на обзорный экран. На секунду он потерял сознание, но тут же вскочил на ноги. Как его угораздило сорваться? С такой удобной развилки - лицом в жесткую траву. Теперь оправдывайся… Галин смущенно поднял глаза. Ломоносов уже стоял перед ним, широко расставив ноги и засунув кулаки в карманы китайского халата. Насмешливо прищурился:

- За яблочками рановато вроде, господин разбойник?

- Михайло Васильевич! - Галин истово прижал руки к груди. - Не со злым умыслом пришел к вам. Хотел посмотреть, как вы наблюдаете явление Венеры на Солнце.

- А ты почем знаешь? - Ломоносов нахмурился. - Кто таков?

- Меня зовут Галим Галин. Я планетолог, исследователь планет, значит.

- Образ у тебя скуластый… Татарин, что ли?

- Татарин и есть.

Неожиданно для самого себя Галин перекрестился.

Ломоносов покривил губы в усмешке.

- И как же ты планеты исследуешь?

- Ну… летаю на них. Камни собираю, изучаю.

- На чем летаешь? На палочке верхом?

- Корабли построили, Михаил Васильевич. Планетолеты называются. Мы же ваши потомки, после вас двести пятьдесят лет минуло.

- Это как же?

- Представьте, что время - это бесконечная дорога, по которой идут люди. Кто-то впереди, кто-то сзади. Другими словами, кто-то сегодня, а кто-то вчера. Я пришел к вам из завтра.

Ломоносов впился в Галина взглядом голубых глаз. Долго молчал, мучительно морща переносицу. Спросил шепотом:

- Из завтра?.. Тогда скажи: сколь много мне жить осталось?

- Что вы, Михаил Васильевич! Вы бессмертны! Наши дети изучают закон Ломоносова, смотрят в ночезрительную трубу и телескоп вашей системы. Горы на Венере по вашим словам названы…

Глаза больного профессора потеплели.

- Стало быть, помнят потомки?.. Ну спасибо тебе, господин Галин, утешил. А то бьюсь, бьюсь, как белуга о сеть. Помощников знатных не хватает, кругом немчура… Вот скажи…

- Гал! - донеслось из-за высокого забора. - Гал! Что с тобой?

- Тебя, что ль, кличут?

- Это Ломов, мой спутник. Наверное, что-то случилось.

- Пойди, больно голос жалобный.

Галин торопливо побежал к забору. Остановился.

- Михайло Васильич, вы и вправду «Илиаду» читали?