Алмаз (СИ)

— Успокойся, время еще есть, — мама была само спокойствие.

Я слышала, что первые роды — всегда долго, и у меня в запасе несколько часов, но чувствовала бы себя уверенней, если бы уже была под наблюдением специалистов. К тому же сумка с необходимыми мне и новорожденному вещами была собрана еще месяц назад, и все что оставалось — это подхватить ее и сесть в машину.

***

В последний раз оглядела свою комнату, перед тем как окунуться в совершенно новую жизнь. Вместе со своим ребенком. Теперь я никогда не буду одинока.

— Рита? — позвала мама, возникнув на пороге комнаты. — Я собиралась позвонить Косте, но потом подумала, вдруг ты сама захочешь сообщить ему.

Мама права, он должен знать, что буквально через пару часов станет отцом.

— Да, сама.

Мама вышла, будто оставляя нас с Костей наедине, хотя он и находился за многие километры от меня.

С волнением слушала гудки, уже и не помнила, когда вот так звонила ему.

— Слушаю, — раздался такой родной и любимый голос. Боже, как же я соскучилась по нему! — Рита? — позвал, когда я молчала, просто наслаждаясь звуком его тембра.

— Костя я …. — несколько месяцев я не произносила вслух его имени, и даже это теперь доставляло мне удовольствие. Но новая схватка быстро отрезвила меня и напомнила, с какой целью я звонила. — У меня начались схватки, мы едим в роддом. Подумала, ты должен знать.

Долгая пауза — Костя переваривал услышанное, а потом этого его бесчувственное:

— Я понял. Спасибо, — и положил трубку, я даже не успела возмутиться.

И что это значит? Ему наплевать? Он больше не любит и ему не интересно, что со мной происходит? Морально я давно готовилась к тому, что растить ребенку буду одна, но в такой важный момент, как роды, все равно надеялась получить Костину поддержку. А он — «спасибо».

С этим Соболевым всю голову сломаешь. Он, как головоломка.

— Это тебе спасибо! — прокричала в давно погасший телефон, и в полной боевой готовности встретила новую схватку.

22. По-настоящему…(первая часть)

Оказалось, те первые схватки были только цветочками. Настоящие я ощутила намного позже, уже находясь в родовом отделении.

Поначалу, слушая истошные крики других рожениц, пообещала самой себе стойко терпеть боль и не вопить как полоумная. Но скоро я готова была забыть о глупой клятве, и просто выть. Весь мир сузился до двух точек отсчета: начало и конец схватки.

Маму я сразу отослала из палаты, чтобы она не видела, как меня скручивает при каждой схватке. Еще, наверное, какой-то животный инстинкт говорил мне, что процесс будет идти легче и быстрее, если я стану отдаваться каждой схватке в полной мере и так, как она того требует: стонать, хвататься за что-нибудь руками, изгибаться. А присутствие мамы, да любого знакомого человека, заставляли меня думать о том, как я выгляжу со стороны, и каждый раз пытаться контролировать себя.

Поэтому, когда во вовремя очередной схватки, скрипнула дверь, я была готова сорваться на незваного гостя. Я уже открыла рот, чтобы выставить его, но согнулась под силой спазма и уцепилась за поручни кровати. Правда, промахнулась и одна рука рассекла воздух, пока ее не поймала чужая. В тот момент было не важно, чья это рука, главное, она поддержала меня, когда от усталости из глаз потекли слезы.

Болезненная волна постепенно схлынула, я отдышалась и, наконец, подняла голову на своего «спасителя».

Костя.

Это мой Костя.

Он выглядел иначе, чем я помнила его, по крайней мере, внешне. Не было больше модной прически, ее сменила типичная мужская стрижка, а всегда гладко выбритое лицо теперь потемнело от щетины.

— Ну ты и гад, Соболев! — его вид привел меня в ярость. Ведь это он был виновников того кошмара, который я сейчас переживала. — Чтоб я еще раз рожала тебе ребенка! Ни за что на свете не…. — кричала, а он, улыбнувшись, будто я осыпала его комплементами, а не оскорблениями, заткнул мне рот поцелуем.

Кто бы мог подумать, что его поцелуи самое действенное для меня успокоительное и обезболивающее в одном флаконе.

— Обвиняй, ругай, можешь даже драться, — прошептал мне в губы, — я люблю в тебе все, и скучал даже по этому. — Он обхватил мое лицо руками и стал зацеловывать. А я не сопротивлялась, мысленно уже придумав себе оправдание — я не в ясном уме из-за родов. Беременным простительны слабости.

— Кость! Кость! Кость! — запричитала, отпихивая его от себя. — Новая схватка, — пояснила в ответ на его растерянное лицо.

— Что мне делать? — похоже, он начал паниковать.

— Уйди! — взвыла, а сам еще сильней вцепилась в его руки.

— Позвать врача? — начал гадать, не понимая, почему вдруг гоню его.

— Нет, ты уйди! Не хочу, чтобы ты видел меня такой. Я сейчас далеко не красота и очарование, — в этот момент мое лицо наверняка «украсила» жутчайшая гримаса, потому что я снова задохнулась от схватки.

Но Косте, кажется, было все равно, он и не думал уходить.