Алмаз Светлых

— Мой наставник, увы, ныне уже покойный, всегда приводил мне крайне негативный пример. Одна из ординаторов эльфийской клиники, где он проходил стажировку, применила такой вот скверный приём по отношению к предполагаемой сопернице: как только у несчастной доходило дело до момента поцелуя с объектом страсти, у неё начинался приступ рвоты кровью. У злоумышленницы был недюжинный талант, правда, мой учитель называл его… дьявольским. Ей хватило всего трёх пятиминутных сеансов и установки на слово «поцелуй»… Я не знаю подробностей, как всё это открылось, — человека в подробности никто не посвящал, — но состоялось служебное расследование и, как следствие — увольнение без права заниматься медицинской практикой. — Откашлявшись, Бьюкен добавил. — Если не ошибаюсь, история имела место лет так пятьдесят назад.

— Спасибо, профессор, история крайне интересная. — Я нисколько не лукавил, произнося эти слова. — Вы, конечно, не знаете имени эльфийки?

— Увы, нет, милорд. Вроде бы, это была взрослая Тёмная эльфийка, описанная моим учителем одним словом: «красивая». — В голосе Бьюкена прорезалась вполне понятная ирония, пойди — ка и найди некрасивую эльфийку. — А вот клиника… по-моему, в Элгине[76].

Это было уже что-то. На прощание мы обменялись рукопожатиями, и я действительно был благодарен за полученные сведения. Завтра надо будет сделать запрос…

Официальная программа дня была исчерпана. Я спросил у моего спутника, что тот думает по поводу ирландского красного эля[77].

— Не пробовал! — Честно сознался Кенхельм.

— Хотите исправить упущение? Рабочий день закончен.

— Не стану отказываться. Наслышан — надо проверить лично.

— Тогда снимайте галстук, коллега, едем в паб.

Пабы в Ирландии — особое место. Считай, культурный феномен — без громких слов. Паб — не просто питейное заведение. Это место общения, обмена новостями и сплетнями, место вечернего отдыха, а если речь идёт о сельской местности — единственное место сбора для мужчин, почитай, второй дом. Быть в Ирландии и не прийти в паб — на это даже Светлые эльфы не способны!

Из Эльфийского квартала я направил «Валькирию» на Графтон-стрит, на одну из платных парковок.

— Мы пойдём не в эльфийский паб, а в общий. Есть тут один уютный уголок.

Паб в большинстве районов Дублина — заведение межрасовое. Бывает, конечно, всякое, но серьёзное выяснение отношений — большая редкость. В здравом уме человек не станет драться с взрослым эльфом — сила и скорость реакции не те, но в подпитии возможно многое, вплоть до ирландской розы[78] в подарок. Вообще же, к одиннадцати вечера в большинстве заведений продажа алкоголя заканчивается, а многие так и вообще закрываются.

Будучи за рулём, я могу позволить себе две-три пинты[79] эля абсолютно спокойно. Организм эльфов действительно по — другому метаболизирует алкоголь, нежели человеческий, так что уже через два часа в крови не останется даже следовых количеств, тем более, если прогуляться пешком.

Кенхельм с любопытством бросил взгляд в сторону бронзового памятника, мимо которого мы проходили, собираясь свернуть на одну из боковых улочек. Памятник изображал девушку в старинном платье, катящую перед собой тележку с морепродуктами.

— Местные жители называют её «Шлюха с тележкой»[80]. Я не интересовался подробностями, но дублинцам, разумеется, виднее.

— Да — а?.. Одна из особенностей человеческой культуры — странные памятники, с этим я не стану спорить.

По дороге к пабу под названием «Nеаry,s»[81] я услышал несколько забавных историй про необычные памятники в России, и в очередной раз удивился странному человеческому чувству юмора. Но, в конце концов, не мне об этом судить — я не художник, не скульптор и, упаси Лорд в Маске, не культуролог какой — нибудь.

— Мы на месте. — Произнёс я и толкнул знакомую дверь.

Зал заполнялся постепенно. Изначально среди посетителей преобладали туристы — данную категорию ни с кем не спутаешь. Они много выпивают, много шумят, делятся впечатлениями и вообще, излучают некую бесполезную энергию, которую вполне можно было бы использовать для зарядки аккумуляторов с целью освещения паба. Ближе к восьми вечера начали подтягиваться и завсегдатаи.

— Ирландия, милорд Кенхельм, единственная страна в мире, где большинство производимого пива — это именно эль, пиво верхнего брожения. Тут изобрели разлив этой волшебной жидкости под давлением смеси углекислого газа и азота… Будь мы с вами в каком — нибудь деревенском пабе, прийти сюда «сухими» было бы проявлением дурного тона. Но, поскольку мы всё же в городе, это простительно.

Разговоры о работе как-то сразу отошли на второй план, уступив место более уместному в данной обстановке обсуждению достоинств сортов пива. Правда, одно упоминание всё же было:

— Я должен признать свою неправоту в отношении информации об Армлоне, милорд. — Услышал я. — Мы с коллегой обсудили это, и…

«… и он вправил тебе мозги, приятель», — мысленно закончил я незавершённую Кенхельмом фразу. Вслух я сказал:

— Нюансы работы всюду свои, так что… думаю, недоразумение осталось в прошлом.