Алмаз темной крови. Дудочки Судного дня

— Не так уж и мало. — Тойво лизнул ее мокрую щеку. — Главное — правильно воспользоваться отведенным временем. И не шарахаться в одиночку черт-те где. Мне не очень нравится работать с людьми, но ты не оставляешь мне выбора — прошу тебя, помни, что я убью любого, кто попытается тебе повредить. Я люблю тебя, Виша. И я буду защищать тебя, и помогать тебе, и всегда буду рядом — хорошо ли тебе, плохо ли…

Он не стал дожидаться ответа, крепко обнял, прижимаясь металлическим виском к ее голове.

Песок оказался на удивление теплым и мягким, он оставлял на коже легкий белесый шлейф, осыпался с тихим шорохом, когда они поворачивались, не размыкая объятий. Више все происходящее снова казалось сном; ее сознание перестало справляться со слишком быстрой чередой событий, но Тойво всегда действовал на нее умиротворяюще, с ним она успокаивалась, открывалась ему и забывала о себе.

И Тойво, и Виша впервые в жизни любили не в замкнутом пространстве человеческого жилья, а под огромным небом, под боком у бескрайнего моря. В мягком свете дня их бледная, не знающая загара кожа отливала прозрачным перламутром, казалась тонкой и уязвимой, особенно вдоль голубых ручейков вен. Импланты брохуса вдруг перестали быть привычно-естественными, их чужеродность резала Више глаза, ей казалось, что все эти разъемы, контактные диски, шунты причиняют Тойво боль. Она прикасалась к его телу с осторожной нежностью, чуть не плача от нахлынувших чувств. А Тойво, ловя эти мотыльковые касания, погружаясь в них, уже не мог сдерживаться и открывался Више так глубоко и сильно, как никогда и подумать не смел. Его мысли стали для нее как открытая книга; с каждым вздохом, слетавшим с их губ, на секунду прекративших поцелуй, она все яснее понимала, кем была для брохуса. Виша видела его, влюбленного и тоскующего так сильно, что душа его была словно искромсана руками неумелого аспида, — и уже готового воспользоваться своей силой, чтобы добиться ее взаимности. Тойво отказался от этого намерения не потому, что был чересчур совестлив; просто именно тогда, после разгульной ночи в «Мертвецкой» Виша сама пришла к нему. Виша заглядывала в глаза Тойво, он улыбался ей и она видела, как он убивает — безжалостно и умело; из темной, затуманенной наслаждением глубины выглядывала смерть. Она всегда была там, и никуда не денется. Виша даже не догадывалась, насколько Тойво силен и как страшна его сила, но это ее не испугало; и в ответ на его откровения ее ласки становились еще нежнее. Теперь пришла ее очередь успокаивать темные волны беспокойного сознания.

Они лежали на теплом белом песке, затерянные в одной из сотен лагун на морском побережье, и им казалось, что они последние — или первые человеческие существа на этой земле. Они дышали и двигались в такт с морем, сомкнув глаза, слушая друг друга.

Дети умирающего, искалеченного мира, отмеченные его болезненными милостями — они были прекрасны, как юные боги, потому что любили.

Глава четвертая. Нечестная игра

За четыре дня — спешить не было сил — они добрались до тех мест, где, если верить старым картам, начинались земли империи Шаммаха. Еще день, и карты уверили их, что они если и не вступили в Ирем, город тысячи колонн, то находятся совсем рядом, где-то на его окраине.

— И где тут город? — мрачно вопросил Маульташ, сидя на крыле флюга.

Он озирался по сторонам, словно надеясь увидесть Ирем, выглядывающим из-за скалы или прячушимся под чахлым кустом, слишком озабоченным добычей воды из глубины каменистой почвы, чтобы обращать внимание на путников.

— Должен быть здесь, — обескуражено ответила Виша. — Маульташ, я знаю, что говорю. Горы на месте, река — тоже. Город должен быть здесь.

— Но его нет. — Подвел нехитрый итог шаммахит. — А я говорил…

— Что?! Что ты говорил? — Виша обернулась к флюгеру. — Все знают, что Ирем — город-призрак, и вот так просто в него не попадешь. Мы прилетели, это уже удача. Будем искать.

— Что? — острожно поинтересовался Ика.

— Городские ворота, — совершенно серьезно ответила Виша. — Пошли, пройдемся.

Разумеется, ни эта, ни последующие прогулки по пустынной местности результатов не дали. Они осторожничали, чтобы не наткнуться на живой оазис или не заблудиться. Полеты результатов тоже не дали. Через два дня все заметно занервничали.

— Ты мне объясни, — в который раз пристал гном к Више, — ну что это такое — город-призрак? Что это значит? Город из легенды, никогда и не бывший на земле? Или реальный город, разрушенный людьми и временем? Или очередная выдумка реликвариев?

— Сам ты выдумка, — огрызнулась Виша. — Причем глупая. Ирем был столицей империи Шаммаха, скажешь, и она тоже — выдумка? И вообще, чего ты ко мне привязался со своим Иремом? Если уж кого доставать, так это нашего великого флюгера. Я уверена, что он знает о городе куда больше моего. Слишком мало осталось шаммахитов, а значит, память свою они берегут и чтут.