Алмаз темной крови. Дудочки Судного дня

— Вот и я говорю — наша женщине в радость, ваша — вложить деньги в драгоценности. Так, а это что? Виша, какой толк в пустых флаконах, где и тени благовоний не осталось?

— Это работа дома Кадат, олух. Посмотри, какая красота. Легкие, изящные, один из резного хрусталя, другой — из пузырчатого стекла… на свет смотри, на свет! Видишь, там как будто радуга внутри! А пробки, между прочим, золотые.

— И правда, красиво, — признал флюгер, рассматривая один из флаконов на просвет, любуясь узором, образованным завихрениями мельчайших воздушных пузырьков. Он повертел флакон в руках, попытался открыть — и не смог. Пробка прилегала плотно и даже не дрогнула под пальцами шаммахита. Его это только раззадорило, и он принялся крутить драгоценную вещицу и так, и сяк, старательно ощупал всю гладкую литую поверхность — все бестолку.

— И как же этим хозяйка пользовалась? — язвительно поинтересовался гном. — Если уж шаммахит не открыл, куда там женщине!

— А может, здесь распылитель был, сверху, — и флюгер резко нажал пальцем на верхушку пробки. От этого движения что-то тихо щелкнуло и пробка раскрылась как цветочный бутон на три гладких лепестка. Под ними оказалась миниатюрная, искусно выполненная из черного золота змейка — она лежала, свернувшись кольцами, приподнимая точеную головку, украшенную венцом из рубинов.

— Красавица… — Шаммахит прикоснулся пальцем к головке змеи. — Ай! Кусается… — И засмеялся.

— В смысле? — Вздрогнула Виша.

— В прямом. Она действительно кусается, несильно, но вполне ощутимо. Видимо, несложный механизм какой-то. И это все, что ты успела насобирать?

— Там еще было зеркало, — съязвила Виша. — В полтора моих роста. И ванна из мрамора. И витражное окно. Я подумывала их прихватить, но что-то поленилась.

— Слушайте, поздно уже. — Подал голос кто-то из эльфов. — Если у Виши в сумке не припрятаны тайные ключи от Ирема, то советую всем пойти поспать. Толку от таких ночных размышлений нет. Утром встретимся и решим, что делать дальше.

Не видя поводов спорить, неудачливые путники разошлись по флюгам. Первым делом Виша принялась тщательно разглядывать флакон со спрятанной под пробкой золотой змеей; потом она присела рядом с альх-Хазредом, который что-то налаживал в инфокапсуле.

— Альх… ты как себя чувствуешь? — и она заглянула в глаза шамммахита.

— Отлично. — Подмигнув ей, шаммахит отвернулся и продолжил копошиться в недрах инфокапсулы. — А откуда такая забота вдруг? Из-за того проигрыша? Не стоит, мне и раньше приходилось проигрывать.

— Не из-за проигрыша. Из-за-твоей ставки, будь она неладно.

— Брось. Пьющий Песок сам сказал — ему моя жизнь не нужна. А так… смерть все равно придет за каждым. Не тревожься заранее. — И шаммахит ласково погладил девушку по руке.

Виша накрыла его пальцы своими, перевернула его узкую, сильную ладонь.

— Ты сильно поранился об это украшение?

— Да уже и не помню. Кажется где-то тут след остался, — и он посмотрел на подушечку указательного пальца. Кожа была совершенно чиста, кроме еле заметного красного пятнышка в центре.

— Что ты так беспокоишься? — Шаммахит недоумевающе приподнял брови. — Может, объяснишь?

— Виша, скажи ему. Или я сам скажу. — Тойво вышел из крохотной душевой, вытирая лицо. — У меня нет сил слышать твой страх.

— Хорошо, скажу. — И Виша замолчала.

— Великолепно. — Засмеялся альх-Хазред. — Виша, ну что такого замечательного было в этих твоих Кадатах, что от одного пузырька их работы тебя ломает как от рожи вашего ректора?

— Это работа не дома Кадат. Там, в Маноре, у меня не было времени и я не особо старалась… короче, на этом флаконе клейма Кадат нет. Я его только что наизнанку не вывернула.

— Ну и что? — не понял шаммахит.

— А то, что такую красоту мог сотворить только стеклодув дома Кадат. Своего клейма они не ставили только в том случае, если… Если не хотели нести ответственности за то, чем становилось их искусство. Они были отравителями, Альх. — Виша, наконец, решилась выговорить это слово. — Любили использовать контактные яды. Вроде того, как эта змейка. Конечно, маловероятно, что за столько лет яд сохранил свои силы, да и вообще нет никаких доказательств, что это действительно смертоносный флакон, а не обычный, но…

— Но шанс умереть от зубов золотой змеи у меня есть, так, что ли? — Флюгер отвлекся от своей работы, повернулся к Више. — Виша, где ты его нашла? В обычной, хотя и весьма роскошной ванной комнате. Не в сейфе, не в запертом шкафу. Сама подумай, кто будет хранить орудие убийства вот так, в свободном доступе? Ну вот… и успокойся, и иди уже спать.

Отправив девушку отдыхать, шаммахит вернулся к прерванной работе и первым делом додумал ту мысль, которую не стал договаривать вслух:

«Ну разве что тот, кто решил применить эту вещь по назначению и положил ее поближе к той, для которой была предусмотрена такая изысканная смерть…»

Ранним утром они собрались для запланированного разговора — но только впятером. Альх-Хазред остался в постели, по причине крайне плохого самочувствия.