Алмаз темной крови. Танцующая судьба

Они прогостили в доме Шакка почти три месяца. За это время врачи вылечили страшную язву на ладони Мазрувана (он всю дорогу скрывал от спутников, что кровавые купели для оберегов не прошли ему даром), а Шакка уже подумывал об уроках фехтования для восстановления гибкости зажившей руки; он очень подружился с нильгайцем и уговорил его остаться пожить у себя на неопределенное время. Ар-Раби познакомился в доме Шой Де с одним из его родственников, ходившим в Арр-Мурра, и, наслушавшись его рассказов, всерьез собрался оставить пиратское ремесло и попробовать поплавать в песчаных волнах. Что касается эльфа, то он в первые недели почти не отходил от медленно, но упорно выздоравливающего орка; и самому себе он не мог бы ответить на вопрос: во имя чего? Возможно, выполняя странную предсмертную просьбу отца, Хэлдар пытался превозмочь горечь утраты? или, вытолкав смерть взашей — и это когда она уже готовилась занять Сыча как свой дом — хоть чем-то отплатить ей за ту безымянную, затерявшуюся в лесах могилу? или эльфа по прихоти случая действительно заинтересовало незаурядное поэтическое мастерство орка?

На глазах у нового лорда Цветущих Сумерек (с помощью Мазрувана он снова стал эльфом, сняв с себя надоевшую личину) суртонские врачи-чародеи меняли жесткие лубки на легкие повязки, сильнейшие снотворные настои уступали место укрепляющим отварам… Через два месяца после прибытия в дом Шой Де орк впервые встал и, опираясь на руку Хэлдара, вышел на открытую террасу, опоясывающую всю постройку.

— Тебе еще рано испытывать силы, — эльф старался говорить спокойно, но получалось сухо и надменно.

— Как скажешь… — Сыч бросил на спутника недоверчивый, но не обиженный взгляд. — Слушаюсь и повинуюсь, светлый господин.

Эльф смутился.

— Ты мне ничем не обязан, так что не стоит меня так называть.

— Так уж и ничем… ах да, разве моя ничтожная персона может представлять хоть какую-то ценность! видимо, вы спасли меня, так сказать, заодно… мимоходом.

Хэлдар вспыхнул и хотел было высказать орку все, что… но посмотрев на него, увидел не врага, не чудовище — необидную ухмылку на зеленоватом, исхудалом лице, совсем мальчишескую подначку в горящих глазах — и в растерянности отвернулся.

— Спасибо тебе, господин эльф, — на этот раз Сыч говорил вполне серьезно, — уж не обессудь, не умею сказать больше и пышнее…

Орк и эльф покидали Суртон вдвоем. Шакка сделал все, чтобы они ни в чем не нуждались; с умопомрачительными суртонскими церемониями и бесконечными сетованиями на то, что не обладает он, Шакка Шой Де, достойными гостей вещами, щедрый хозяин снарядил их в далекий путь. Лошади, одежда, оружие, деньги — и охранная грамота, позволявшая беспрепятственно путешествовать по суртонским землям. Не торопясь, но и не задерживаясь, миновали они границу империи, неподалеку от водопадов дивной красоты, именуемых Бородой Небесного Старца, оставили за плечами земли Шаммаха и каждый вечер с нетерпением ждали, когда же луна из бронзового гонга превратится в серебряную монету, и в воздухе повеет ароматом сосен.

Они мало разговаривали во время пути. Обсудить место ночлега, перекинуться соображениями насчет погоды, — вот и все, на что они тратили слова. Молчание вдвоем не тяготило их, тишина не угнетала. Но чем ближе спутники подъезжали к границе ничейных земель, за которой — и эльфийский леса, и предгорья Безымянного хребта, и орочьи поселения в лесах у Края Света, — тем сильнее становилось желание не отмалчиваться друг от друга, а сказать уже наконец все, что должно было сказать.

Для осеннего вечер был даже чересчур теплым; подбитые мехом плащи так и оставались увязанными в дорожные тюки. По левую сторону от дороги мелькали огоньки, ветер доносил вечерний лай собак — начинались приграничные деревни. Сыч повернулся к Хэлдару, словно собираясь что-то спросить. Ответ у эльфа уже был готов: нет, заночуем лучше в лесу, меньше будет беспокойства.

— Сложу-ка песню наугад… — совершенно неожиданно проговорил орк. Усмехнулся немного неловко и продолжил:

— Сложу-ка песню наугад
Забавы ради.
Пускай звучит ни в склад, ни в лад
В ночной прохладе.
Начну не торопясь, сквозь сон

— Сыч покачал головой -

Лягушки, дайте верный тон!

Т а к о е предложение разговора эльф не мог отвергнуть. Помолчав с минуту, он подхватил:

— И кто же я теперь такой?!
Не фаворит и не изгой,
А под какой рожден звездой —
И сам не помню…

— и впервые за последние месяцы Хэлдар улыбнулся легко и ясно -

Я феей одарен ночной
В лощине темной.
Я не тонул в ее глазах

— и орк, словно извиняясь, развел руками, -