Алмаз в воровскую корону

Размахнувшись, Степан швырнул гранату в центр группы нападавших. Ахнул мощный взрыв, почва, будто бы живая, всколыхнулась. Землянка как-то сразу просела, но устояла. Обостренным слухом Куприянов уловил металлическое позвякивание, это в блиндаже с боку на бок перекатывалась опрокинувшаяся керосиновая лампа. Распахнув дверь, он ворвался в землянку. Внутри уже полыхало. В лицо ударил едкий запах гари. Огонь бесновался, перекидываясь с пола на стены. Через каких-то несколько секунд пламя охватит все помещение. Схватив с табуретки документы, Куприянов сунул их в карман гимнастерки и устремился к выходу.

Распахнув дверь, он лицом к лицу столкнулся с зэком. Мимоходом отметил, что тот был молод, но передних зубов у него не было, их пожрала цинга. Не мешкая, Степан выстрелил ему в живот и, оттолкнув обмякшее тело, в два прыжка выскочил из блиндажа и тут же увидел, как на него, вооружившись заточками, бежали несколько заключенных. Сейчас они виделись ему всего лишь целями, которые нужно было уложить в предельно короткий срок. Разогнувшись, он вскинул пистолет и два раза выстрелил в заключенного, оказавшегося ближе других. Попал! Толпа отхлынула, и тут же где-то далеко за территорией лагеря раздался сильный взрыв. Внутри Куприянова похолодело.

Так оно и есть!

Грузовик пыхнул вверх черным клубом дыма. Сработала мина. Наверняка уничтожен и контейнер с грузом, находящийся внутри кузова. А это приговор. Единственное, что оставалось делать, так это как можно дальше убираться от лагеря.

Подбежав к бездыханному Сидорчуку, Куприянов отстегнул у него с пояса противотанковую гранату и залег. Подпустив поближе зэков, он рванул чеку и швырнул гранату как можно дальше в толпу. Врезавшись в землю, она тут же взорвалась, яростно разбросав во все стороны веер осколков. Степан почувствовал, как землю тряхнуло. Колючий песок сыпанул в глаза, забил дыхание. Подняв голову, Куприянов заметил в радиусе пятидесяти метров восемь убитых зэков, двое из них, с оторванными ногами, пытались ползти, волоча за собой кровавые сгустки внутренностей. Но это уже конец! Парни доживали последние минуты.

Поднявшись, Степан увидал, как вспыхнули остальные бараки. Пламя старалось перекинуться на близлежащие строения промзоны, яркими длинными языками стремилось зацепить вышки. Наконец это удалось, огонь подобрался к одной из вышек, и она охотно вспыхнула огромным факелом.

Конвойная рота уже сгруппировалась и принялась понемногу теснить заключенных в углы зоны. То и дело гремели автоматные выстрелы. Где-то отрывочно и зло застрекотал ручной пулемет. В лагере оставалось совсем немного заключенных, видимо, только те, кто не желал убегать. Согнав их в дальний угол лагеря, Лавров выставил охрану. Сквозь крики и трескотню винтовочных выстрелов Куприянов слышал его надрывный голос, приказывающий организовать преследование сбежавших заключенных. Два взвода под командованием молодых сержантов немедленно устремились в погоню.

Клубы черного дыма стелились по земле, пряча от людского глаза оставшиеся невредимыми строения. Вывороченные столбы и рваные проволочные заграждения были раскиданы по всему лагерю. Где-то неподалеку от землянки должен был лежать Коробов. Убит он или ранен? Степан поднялся и сквозь плотные черные клубы дыма попытался осмотреть местность. Майора нигде не было видно.

Степан не стал больше медлить, он побежал в ту сторону, куда укатил грузовик с контейнером.

Автомобиль успел отъехать от лагеря километра на три. На фоне темного хвойного леса он был почти неразличим. Выдавало его лишь брезентовое покрытие, которое серыми лоскутами свешивалось с бортов. Съехав с грунтовой дороги, грузовик правыми колесами увяз в жидкой болотине. От машины пахло жженым маслом и бензином. Развороченный капот беззастенчиво выставил наружу металлические потроха двигателя.

Куприянов открыл кабину, и прямо на него вывалился белобрысый майор. Степан невольно отскочил в сторону и склонился над убитым. На его затылке виднелось небольшое отверстие, вокруг которого запеклась кровь. Водитель тоже был мертв, откинувшись, он широко открыл рот, из уголка которого на острый подбородок тонкой струйкой стекала кровь. В лагере снова сильно полыхнуло, бросив огненный блик на стекла кабины. Куприянов невольно обернулся — это загорелась вторая вышка. Со стороны сопки, куда устремилась большая часть заключенных, тяжело простучала длинная автоматная очередь, а ей в ответ затрещали разрозненные винтовочные выстрелы. Сейчас охране было не до грузовика.

Степан распахнул дверцу кузова и увидел три трупа. Один боец лежал вдоль борта, отбросив винтовку в сторону, второй сидел в углу, упершись спиной в стенку, третий мертвяк, по всей видимости заключенный, лежал на контейнере, свесив руки. Создавалось впечатление, что покойник не желал расставаться со своей добычей даже после смерти.

Скорее всего все они погибли от разрыва мины, которая была вмонтирована рядом с контейнером.